совершенно пусто. Задумчиво подошла к выходу — на улице валил крупный снег. Сама не зная зачем, Гермиона накинула теплый плащ и вышла в запорошенный двор.
Холодно. Снег бьет в лицо.
Она пошла прямо через сугробы, свернула за дом и устремилась в лабиринт из заваленных снегом вечнозеленых кустов.
«Жизнь человека — темный лес, — думала юная гриффиндорка, блуждая среди припорошенных, полускрытых от глаз растений. — Порою в нем начинается зима. Так странно…»
Мысли не хотели обращаться в слова. Просто диковинные, блуждающие внутри эмоции, которые Гермиона не могла определить даже для себя.
Нарциссу Малфой она знала невозмутимой и неприступной. Снейп же видел ее совершенно иной.
Гермиона ни разу не ревновала Люциуса к Нарциссе…
Может быть, потому, что не любила его? А может, потому что не видела их вместе? Ведь внутри этой изящной ледяной статуи пылает очень опасное пламя. Жутковатое пламя. Этот блеск в ее глазах, который навсегда врезался в память Снейпа — часто ли он возникает?
Гермиона подошла к застывшему пруду: она и не заметила, как покинула лабиринт. Небольшой водоем заледенел и поблескивал белоснежной поверхностью в лучах зимнего солнца, пробивающего пелену облаков.
Иногда человеку открываются странные вещи — и он потом не знает, как вести себя дальше. Вроде бы ничего особенного… Хотя… Странно так… Очень странно.
— Знаешь, Кадмина, порою приходится узнавать такие секреты и тайны, что даже мне становится не по себе. — Девушка вздрогнула и обернулась: одетая в темный плащ фигура Волдеморта стояла совсем близко, опираясь на покрытый снежными пятнами ствол дерева. И никаких следов, кроме ее собственных, на чистом снегу на много ярдов вокруг. — Со временем я научился не показывать своих эмоций. Но когда работаешь… с людьми… применяешь легилименцию… Много всплывает.
— Ты знал об… этом?
— Конечно. Поверь, это только… вершина. Вершина бездны человеческой души. Используя легилименцию, нужно уметь не проваливаться в эту пропасть, а только смотреть — глубоко, до самого дна. Но самому стоять на твердой почве.
— Я не хотела.
— Понимаю.
— Я теперь…
— Нет, Кадмина! Твое отношение к Северусу Снейпу не должно меняться. Как и отношение к Нарциссе.
— Но я…
— Всего лишь заглянула за ширму. Я уже говорил тебе: Цисси Малфой очень загадочная женщина. Непредсказуемая. Собственно, она закрытая книга. Как и Снейп. Они нашли друг друга. И отношения их даже более занимательны, чем они сами когда?либо могли догадываться.
— Но Люциус…
— Безусловно, мисс Блэк не могла стать женой полукровки.
— И всё же…
— Кадмина, ты узнала кусочек тайны. Осознай его, пойми и запомни. Но это не твоя тайна — и она не должна на тебя влиять.
— Я попробую.
— Дорогая моя, — он подошел к ней и обнял за плечи, — ты еще такая… Юная.
— Скажи, почему ты так относишься ко мне? — Гермиона отстранилась и посмотрела глубоко в красные глаза Волдеморта. — Я привыкла, конечно, но это… Совсем не вяжется…
— Кадмина, каждый человек — всего лишь человек. Даже если носит имя Лорда Волдеморта. Даже если он — могущественный Черный маг. Просто некоторые не желают этого признавать. И оттого становятся уязвимы. Я всё же не глуп. И прекрасно осознаю, что я — человек. И ничто человеческое мне не чуждо.
— Так странно…
— Поттер не понял бы, верно?
Она усмехнулась. Грустно усмехнулась и устремила взгляд на медленно падающий снег.
— Что ты собираешься делать? — задумчиво спросила Гермиона. — Захватывать мир?
— Звучит глупо, не так ли?
Хлопья белоснежного снега ложились на заледеневшую гладь пруда.
— Тогда что? Жить тут? Просто так?
— Еще глупее, не правда ли?
— Но что тогда?
— Вы с Генрихом изучали Черную магию, — тихо сказал Волдеморт. — Тебе было интересно?
— Конечно.
— Шесть с половиной лет назад, узнав о своей принадлежности к магическому миру, ты бы не захотела изучать ее? Если бы было можно?
— Не знаю…
— Знаешь.
— Это было бы очень увлекательно, — признала она. — Наверно я бы… Согласилась.
— Но тебе не дали. Черная магия — зло. Это справедливо?
— Я не совсем понимаю.
— Выбор, Кадмина. У каждого человека должен быть выбор. Это пункт Магического законодательства. Такой же пункт есть в законах магглов современного мира. Но ни мы, ни они ему не следуем.
— Не понимаю… К чему это?
— Я неплохой учитель, Кадмина. Видишь, ученики сами приходят ко мне. Когда?то Армандо Диппет и Альбус Дамблдор не дали мне преподавать. Да я и не смог бы профессорствовать в Хогвартсе.
— Школа? Школа Темных искусств? Наподобие Дурмстранга?
— Дурмстранг — жалкое подобие школы Черной магии. Ты ведь понимаешь, Кадмина, что открывать школы… строить храмы… — он усмехнулся и развел руками, — это для меня невозможно.
— Тогда что?
— Есть один очень древний обряд. Очень сложный. Я работаю над ним многие годы.
— Мне не положено знать о нем?
— Отчего же? Ты хочешь знать его эффект? Он даст мне шанс предоставить людям выбор. На какую сторону становиться. И над их выбором не будет висеть страх Азкабана. Черная магия — не зло, а сила. Сила, которую скрывают и запрещают, чтобы не потерять власть.
— Возможно ли это?
— Это очень сложно. Нужно много времени.
— Это… тяжело понять…
— Согласен. Сейчас моя основная цель — сделать это реальностью.
— А я?
— Что ты? Ты окончишь школу, выучишься: что ты там говорила? Исследование древностей?
— Есть ли что?то, о чем ты не знаешь?
— Больше, чем хотелось бы.
— А как же… Гарри? Обряд изменит и его?
— Сомнительно, — хмыкнул Темный Лорд. — Слишком запущенный случай.
— Но…
— Чем сейчас занят Поттер?
— Ищет Хоркруксы, — быстро ответила девушка. — Поехал в Годрикову Впадину, на могилу родителей, потом собирался в Литтл–Хэнглтон.
Темный Лорд нахмурился.
— Что? — насторожилась молодая ведьма.
— Неважно. Ничего страшного. Поверь, Кадмина, Гарри Поттер пока не составляет опасности. Ты
