Верилось в это слабо.
В туалете Плаксы Миртлл было темно и пусто, как, казалось, вообще во всем замке. Только пурга за окном подвывала протяжными стонами. Но даже призрака девочки тут не оказалось. Гарри посмотрел по Карте — Миртлл плавала в хогвартском озере. Даже она.
— Нам везёт! — радостно заметил парень, заклинанием заставляя кончик палочки светиться. В тусклом сиянии Гарри уверенно подошел к старым раковинам и поднес огонек к кранам — вот и крохотная, нацарапанная на ржавом металле змейка, которую мальчики показывали Гермионе много лет назад после того, как все жертвы василиска вернулись к жизни. Она отмечает место засекреченного прохода в Тайную Комнату. — Откройся! — громко сказал Гарри на змеином языке.
Гермиона усмехнулась. Она поняла произнесенное слово — Рон же невольно вздрогнул и не то с уважением, не то со страхом посмотрел на друга.
А кран под шипящими словами послушно вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — и умывальник подался вниз, погрузился куда?то, пропал с глаз, открыв разверстый зев широкой трубы и приглашая начать спуск в Тайную Комнату.
— Там глубокий каньон, — сообщил Гарри.
— Как выбираться будем? — тихо спросила Гермиона.
Гарри застыл. «Неужели поможет?!» — мелькнула в голове девушки слабая надежда.
— В прошлый раз нас вынес Фоукс, — пробормотал Гарри, заглядывая в черную пустоту. — Дьявол! Нужно было взять метлу… Ждите здесь!
Гарри вытащил мантию, накинул ее и скрылся из виду. Тихо скрипнула дверь.
— Эй, а если нас тут найдут? — возмутился Рон, опасливо заглядывая в глубокий каменный колодец.
Минуты тянулись медленно. Гермиона всё еще чувствовала легкую тошноту. Она с трудом отыскала работающий кран, вода была холодная, с едва заметным привкусом ржавчины. Девушка ополоснула лицо и оперлась ладонями о раковину, устремив взгляд в треснувшее потемневшее зеркало. Дочери Темных Лордов не должны по ночам лазить по подвалам в поисках осколков души своих отцов!
— Ты такая красивая!
Это было так неожиданно, что она даже не нашлась, что ответить. Просто застыла, всем весом наваливаясь на старый умывальник.
Рон подошел к ней сзади и обнял за талию, зарываясь лицом в волосы.
— Я соскучился по тебе, — горячо зашептал он. — Ты так изменилась, стала взрослее, что ли… И выглядишь просто ошеломляюще, причем всегда. Я согласен, что вел себя глупо… Прости. Мне действительно жаль. Ты потрясающая, я очень по тебе скучаю. Давай забудем…
— Оставь. Меня. В покое, — ледяным тоном оборвала Гермиона.
— Что?
— Отпусти меня сейчас же. — Она не шевелилась, чувствуя, как медленно закипает. — Рон.
— Но, Гермиона, я люблю тебя! И ты любишь меня, твои амбиции…
— ЧТО?!
Она дернулась, и Рону пришлось отступить. В неясном лунном свете из грязных высоких окон лицо рыжего парня было трудноразличимо, но глаза всё же поблескивали — гневом и обидой. Гермиона оперлась спиной на раковину и досадливо смотрела на него.
— Никогда. Слышишь? Никогда не прикасайся ко мне!
— Но почему? — глупо спросил Рон.
— Потому что я не хочу!
— Почему?
— Если я скажу, что ты мне противен — ты отцепишься?!
— Я тебе противен?!
— Да, Рон! Омерзителен в роли парня, с которым надо встречаться. Да и парнем?то назвать сложно… Мальчишка.
— ЧТО?! Ты с головой дружишь, Грэйнджер?! Опупела?! Какой я тебе мальчишка?! Вообще, явно закончишь в старых девах, как МакГонагалл, так никогда ни с кем и не…
Гермиона с отвращением смотрела на него.
— Я — мальчишка?! — не унимался Рон. — Правильно — иди, спи со Слизнортом! Или и он мальчишка?! Знаешь, спроси у Кровавого Барона — или тоже маловат? Не дорос?!
— Что здесь происходит?!
На пороге туалета с метлой в руках нарисовался, сняв мантию–невидимку, Гарри. Он, вытаращив глаза, уставился на своих друзей.
— Ничего тут не происходит, — отозвалась Гермиона. — Принес?
— Ничего, значит?! — взревел Рон. — Эта шизанутая…
— Рон! — свирепо зашипел Гарри. — Еще одно слово — и ты получишь по роже! Не смей оскорблять девушку!
— Вечную девушку, — прошипел Рон, явно затаив обиду. — Принес метлу?!
— Да…
В звенящей от напряжения тишине они вместились на жалобно крякнувшую «Молнию». Причем Гермиона влезла перед Гарри, так, чтобы он разделял ее и Рона. На скрипящей и подрагивающей от перегрузки метле троица медленно полетела в черноту, подсвечивая себе слабыми огоньками волшебных палочек.
Летели невообразимо долго и всё время молчали. В трубе пахло сыростью и с каждым ярдом вглубь становилось всё сложнее дышать. Гермиона позабыла о Роне с его глупыми ухаживаниями и вновь затряслась по поводу цели их путешествия. Если Хоркрукс тут? Так близко. Нужно было плюнуть Рону в лицо и пойти в спальню — может, вдвоем и после такого они никуда не полезли бы. А может, и полезли — еще хуже бы вышло.
Труба наконец?то кончилась, трое бывших, но еще не знающих об этом, друзей слезли с метлы на влажную, чавкающую землю. Тоннель с человеческий рост, невдалеке виднеется завал с лишь немного разобранным лазом.
— Моя работа! — нарушил тишину Рон.
— Поздравляю, — буркнула Гермиона, и все трое опять замолчали.
Гарри сделал шаг вперед, высоко держа над головой тускло мерцающую палочку.
— Как думаете, тут могут быть еще обвалы?
— Могут, — живо согласилась Гермиона.
— Тогда будем осторожны, — уверенно сказал Гарри и полез в проход. Девушка последовала за ним. Позади, судя по звуку, карабкался Рон.
Стены у тоннеля оказались неприятно влажными, покрытыми склизким налетом водорослей. Воздух отдавал болотом, а сырость была настолько сильна, что затрудняла дыхание. То ли от нервного напряжения, то ли от условий вокруг, но Гермионе становилось всё хуже. А может, это какое?то хитрое проклятье, поставленное в помощь василиску для охраны чаши?..
— Тут надо довольно долго идти, — поделился опытом Гарри. — Где?то должны быть ворота.
«Где?то должно быть всё, что угодно!» — сердито подумала Гермиона; от затхлой сырости в горле образовался ком.
Коридор свернул несколько раз, прежде чем вывести путников к гладкой стене, в которой виднелся достаточно широкий проход. Здесь с запахом болота смешивалось что?то еще, тошнотворно–приторное, гнилостное и дурманяще–противное.
Они стояли на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны, овитые каменными змеями, поднимались до теряющегося во мраке потолка. Их тени зловеще падали сквозь странно–зеленоватый сумрак.
Через весь зал было перекинуто нечто гигантское, полуразложившееся, гниющее, и именно оно издавало этот сладковатый запах, от которого, казалось, Гермиона сейчас потеряет сознание.
— Какая гадость! — высказал всеобщие чувства Рон. — Этот змей тут разлагается! Чёрт!
— А ты что думал? — прижимая к носу платок, от которого не становилось легче, спросила Гермиона. —
