Два ножа; легкий матийский меч, не раз выручавший в трудную минуту; свинцовая гирька на плетеном ремешке. Не сказать, что готов к серьезному бою, но хлеб нарезать сумею.
Если вспомнить мой великий поход по морю, тогда из имущества имелись лишь рубаха и штаны. Однако даже при столь слабом материальном обеспечении я сумел расправиться с медведем (один раз убил, на второй – убежал), преодолеть десятки километров водных пространств, развести костер и даже нашел себе кое-что перекусить.
В общем, по транспорту и матобеспечению у меня одни плюсы. Главное – не свалиться окончательно, а об остальном можно не волноваться. Если сейчас развернусь и направлюсь в Мальрок, скорее всего, завтра к вечеру увижу его стены. Но что мне там делать? Я не для того здесь остался. Пора браться за дело.
Старую дорогу искать не пришлось – мой четвероногий транспорт справился с этой задачей самостоятельно. Я просто направлял лошадку вдоль реки, и животное, незначительно маневрируя во все стороны, старалось выбирать оптимальный путь. Через какое-то время стало заметно, что когда-то в этих нехоженых местах было гораздо оживленнее. В природе ровные тропы сами по себе не возникают, тем более такие широкие. Брошенный тракт – доводилось уже по таким бродить в начале своей эпопеи.
Как я ни старался, но следов человеческих рук не замечал. Просто ровная лента, тянущаяся меж холмов. Ни брусчатки, проглядывающей между островками мха и пучками высохшей травы, ни остатков придорожных строений. Но все равно уверен – я на правильном пути. Это то самое место, о котором рассказывал умерший старик. Я иду по следам своего предшественника. Сворачивать некуда, и это радует – значит, направление единственно верное.
Недолго я радовался открытию. Погода серьезно ухудшилась – крупа теперь сыпалась почти непрерывно, а иногда начинал валить мокрый снег, причем крупными хлопьями. Затем попалось первое несомненное творение рук человеческих, но я этой находке не обрадовался. Все дело в том, что это были остатки моста – каменные быки, некогда несущие бревенчатый настил, – и руины дозорной башенки на левом берегу. Естественно, от настила не осталось и следа, но вот река, над которой он тянулся, никуда не делась – все так же бесновалась внизу.
Река по закону подлости была широкой, но на вид мелкой – быстрые воды пенились среди валунов на сплошном перекате. Мысль о том, что надо попробовать перебраться через это безобразие, мне не понравилась. Там и здорового с ног может сбить, а такого доходягу, как я, ждет судьба окурка, угодившего в смываемый унитаз. И лошадь не очень-то поможет – верхом переправляться нельзя (животине и без ноши трудно придется), а привязываться бесполезно – буду утопленником на веревочке.
Что делать? Хотелось плюнуть на все, спешиться, скрючиться в позе «бублик на боку», завернуться в плащ и просто лежать. Говорят, смерть от холода не так уж болезненна, а до утра я точно не дотяну при такой погоде. С другой стороны, сдохнуть всегда успею, так что пока имеются силы, надо продолжать барахтаться.
Подставляя лицо порывам злого, холодного ветра, колючим пулям ледяной крупы и влажным снежным хлопьям, я некоторое время озирал окрестности и в итоге направил коня вверх по течению. В принципе единственно верное решение, так как брод здесь сомнительный, а что творится в другой стороне, знаю прекрасно – ведь оттуда прибыл.
Строители дороги не просто так поставили мост. Местность здесь стала совсем уж изрезанной, а берега чем дальше, тем обрывистее. Я не то что брода – нормальных спусков найти не мог. Вернуться назад? А там что? Да ничего – нет альтернативы. Ну не может же мне все время не везти. Еще чуть-чуть – и обязательно найдется удобная переправа, а за ней непременно окажется сухой грот с запасом дров, где можно будет немного отдохнуть и обогреться.
Лошадь, недовольная тем, что мы сменили удобную дорогу на сущее безобразие, внезапно всхрапнула и резво дернулась, вознамерившись сигануть в сторону обрыва. Я с трудом пресек ее суицидальный порыв, при этом поневоле полуобернувшись. То, что заметил за спиной, мне очень не понравилось.
Волки. Четверка хищников. За время похода к побережью я не раз видел этих серых разбойников, но они всегда держались в отдалении. А сейчас все не так – рядом показались. Выскочили на склон пригорка, испугав лошадку. Можно из лука добить или моего несерьезного с виду арбалета. Да что там – сильная рука и копье до них может добросить.
Странно, почему я называю их серыми? Шерсть темная – почти черная. Нездорово огромные – немногим матерому медведю уступают, – шерсть короткая, лоснящаяся, глаза красные, смотрят без страха и как-то мрачно. Непохожи они на обычных волков. Хотя я не специалист – может, как раз все нормально.
Дыма в округе не было, но ощутимо запахло жареным. Ни за что не поверю, что волки просто так приблизились. Хитрые твари наверняка не один час за мной наблюдали и наверняка поняли, что я сейчас, по сути, корм собачий, а не вооруженный и опасный человек.
«Санитары леса» совершенно правы. При большой удаче я могу подбить одного из арбалета, но на этом все. В седле перезарядить оружие не получится – даже при удобной конструкции взвода потребуется пара сильных рук. Спешиваться – самоубийство: налетят прежде, чем за рычаг схватишься.
Что остается? Ехать дальше с подчеркнуто безмятежным видом? Дескать, все замечательно и прекрасно, а волки мне не мешают…
Конь принял решение за седока – видимо, как и серые, тоже не воспринимал меня всерьез. Заржал и, не обращая внимания на поводья, понесся вперед. Я почти сразу бросил попытки повлиять на его курс – все силы уходили на то, чтобы не вылететь из седла. И мне не пришлось оглядываться на волков – я и без того не сомневался, что они в затылок дышат. Лучшая приманка почти для всех хищников – это вид улепетывающей дичи.
– Давай, родной! Ходу! – крикнул я.
Коня вряд ли это приободрило, но ничем другим я ему помочь не мог. Сейчас бы по-хорошему обернуться и разрядить арбалет в самого прыткого серого. Стая, потеряв спринт-лидера, ослабнет, увеличив наши шансы. Вот только не взведен он, и поправить это я не смогу. Даже здоровому человеку зарядить на скаку нелегко – неровное бездорожье, осложненное россыпями валунов и островками непролазных зарослей местного древовидного можжевельника, превращало нашу гонку в рискованный аттракцион. Меня то подбрасывало вверх, то норовило снести в сторону, то в седло вжимало. Мотало так, что впору зубами в гриву вцепляться – ослабевшие руки того и гляди подведут. Отвлекаться на стрельбу никак невозможно. Даже для крепкого парня рискованно, а уж для меня…
Вот и подбадривал лошадку истошными криками – на нее теперь вся надежда.
Видимо, плохо подбадривал. А может, и впрямь высшие силы решили превратить мою полосу невезения в кольцевую трассу. Хотя и без них могло обойтись – на такой местности конные скачки ни к чему хорошему не приведут.
Я не видел, что произошло. То ли копыто зацепилось за камень, то ли угодило в норку суслика, или просто рыхлая почва подалась. Да не столь важно… Просто лошадь закричала, мир бешено закрутился, навстречу бросилась земля, а потом стало темно.
Странно, но, очнувшись, я в тот же миг осознал всю глубину бесперспективности ситуации, в которой оказался, и, преодолевая головокружение, смог вскочить относительно бодренько. Потом, правда, тело подвело – даже на адреналиновом подъеме слабость свое взяла. Пошатнувшись, удержался от падения с помощью подвернувшейся под руку ветки колючего кустарника. Сжав ее до крови в проткнутых ладонях, успокоил вестибулярный аппарат и только потом смог обернуться на источник неприятных звуков, располагавшийся, судя по всему, неподалеку.
По поводу дистанции я и впрямь не ошибся – действительно неподалеку. Точнее, шагах в десяти. Труп моей несчастной лошадки. Для констатации смерти ветеринар не понадобился – ну не может она жить с неестественно вывернутой шеей. К тому же на совесть обгрызенной.
Процесс грызни продолжался – четверка странных волков, не обращая на меня ни малейшего внимания, набивала желудки кровавым мясом моего несчастного «транспорта». Глядя, с какой скоростью их челюсти расправляются с крепкими жилами, я невольно сглотнул. Против таких «хлеборезок» я и в лучшие дни не выстоял бы, а сейчас…
Арбалет! Где он?!
Ну естественно, так и остался в сумке. Причем разряженный. Подойти и забрать? Ага – так они мне и
