позволят копаться в барахле. Все мои вещички теперь принадлежат им. Да и я могу стать волчьей собственностью, если им не хватит конины: с такими аппетитами это запросто.
Как бы прочитав мои мысли, один из волков повернул голову и, яростно работая челюстями, покосился оценивающе, будто прикидывая количество мяса и требухи, которое можно из меня получить. Под этим взглядом я почувствовал себя крайне неуютно, инстинктивно шагнул назад, потянулся к рукояти меча. Хищник, проглотив комок мяса, оскалил зубы, утробно зарычал. Остальная тройка будто по команде прекратила пиршество, уставилась на меня.
Вот теперь точно хана. Сейчас порвут. Нечего и думать уйти. Так глупо закончить!
Выхватить меч и продать себя подороже? Как же… продам… Хорошо, если хоть одного поцарапать успею. Немощь ходячая! Недоразумение безголовое! Вот надо было взять с собой Тука, а не выдумывать небылиц!
Первый волк напрягся, приседая перед прыжком. Сейчас сиганет, и…
Но даже в этой ситуации у меня оставалось два выхода. Первый – погибнуть со стопроцентной гарантией от волчьих клыков. Второй – удрать, получив шанс на спасение. Да-да, удрать. Нечего и думать перегнать волков, но это не понадобится. В паре шагов от меня земля обрывается, и там, под высоким обрывом, журчат воды раздувшейся речушки. Вряд ли хищники станут меня преследовать: зачем тратить силы и время, если у них полно свежей конины. Я им сейчас не нужен – странно, что вообще агрессию проявляют.
Умереть всегда успею. Надо драпать. Причем срочно. И надеяться, что удача хоть немного смилостивится – обрыв высок, а река неглубока. Но смерть от удара головой о валун все же лучше, чем от клыков.
Не колеблясь, рванулся назад, одновременно разворачиваясь. Краем глаза увидел, что волки, дернувшись следом, тут же замерли – они не хотели лететь следом.
Страшный миг падения. И еще более страшная картина приближения речного русла. Валун на валуне громоздится – один больше другого. А ямка, которую я облюбовал, такая крошечная.
И неглубокая…
Глава 5
Суровая теория и унылая практика
Было это бесконечно далеко по времени и еще дальше по расстоянию. А если точнее – уже не знаю где. За бездной… Земля… родной дом… типичная жизнь обычного человека. Ну разве что чуть-чуть выбивающегося из среднестатистических показателей.
Почему бесконечность? Я не знаю, сколько прошло с той поры, когда нормальная жизнь осталась в прошлом. Около полугода назад, если сложить земное время и местное. Но как знать – не исключено, что здешнее мгновение равно тамошнему веку или наоборот. Все ведь относительно. С расстоянием еще проще: даже умники, сумевшие меня сюда забросить, на такое никогда ни за что не ответят, потому что ответ невозможен.
Новая жизнь началась в тот миг, когда в кабинете с высоким потолком мне сообщили неприятную новость: «Существовать вам, молодой человек, осталось не так много, как вы рассчитывали. А именно – два-три месяца. Потом мучительная смерть».
По сути, почти так и вышло. Я уже не один раз умирал, а уж намучился-то как… Есть такая поговорка: «Ищет на свою задницу приключения». Про меня сказано, но слишком скромно. Складывается такое впечатление, что нижних частей спины у меня не меньше трех, и каждая прямо-таки переполнена талантами в области поиска неприятностей.
Те, кто меня готовил к миссии, видимо, это подозревали и попытались научить подопытного неудачника беречь талантливую часть организма в любой ситуации. Хоть и наспех, но я нахватался немало полезной информации, а кое-что и практикой успел закрепить. Был там один дедушка… Словами не описать, но уверен – если заморозить его в жидком гелии, затем проехаться по ледышке асфальтовым катком, а потом выбросить то, что останется, в яму с голодными хищниками, он сделает лопату из собственных ногтей, прокопает подземный ход с электрическим освещением и выберется на поверхность живым, здоровым, в идеально отглаженном костюме из тигриных шкур. Это был настоящий гений. Куда там тем интернет-выживальщикам – этот динозавр вряд ли когда-нибудь прикасался к клавиатуре. Он просто начинал реагировать на проблему еще до ее возникновения, причем делал это без суеты, выбирая самый эффективный вариант, и в самые острые моменты оставался тоскливым старикашкой с потухшими глазами. Нам скучна обыденность, а ему скучно все. Его не удивить и не напугать. Он всегда готов. Ко всему. Ни одна уважающая себя неприятность не рискнет сталкиваться со столь расчетливым субъектом.
А вот его ученика они почему-то обожали…
Еще минуту назад у меня была лошадь, сухая одежда, запас продовольствия и оружия. А теперь лошадь грызут волки-переростки, одежда вымокла до последней нитки, продовольствия нет, а из оружия лишь два ножа и меч. Причем последним я и помахать как следует не смогу – силы не те. Хотя купание в ледяной воде взбодрило серьезно – придя в себя после неуклюжего падения в реку, я, подняв голову над поверхностью, шумно вдохнул и на миг почувствовал себя почти что прежним ловким Даном. Лишь на миг – потом опять немощь навалилась. Но все равно приятно – значит, в стрессовой ситуации можно рассчитывать на резервные возможности.
Прежде всего надо осмотреть ноги – им больше всего досталось при ударе. Холодная вода штука коварная – может сгладить боль даже от серьезной раны. Хотя и плюс имеется: при понижении температуры сосуды сужаются и кровь вытекает медленнее.
Штанина под коленом разорвана, в дырке просматривается добротная ссадина. Видимо, валун задел. Не так страшно.
Ноги действуют, руки тоже, спина распрямляется. Будем считать, что серьезных травм нет. С медосмотром покончено – надо сматываться отсюда, покуда льдом не покрылся. Да и волки могут не полениться спуститься – кто знает, чего можно ожидать от этих черно-серых мутантов?
Только выбравшись на камни, понял, насколько холодна вода. При падении она обожгла, но шок от удара заглушил первое впечатление. А сейчас даже в мокрой одежде чувствовал себя как в бане. Это, конечно, ложное ощущение – в нынешнем состоянии свалюсь от гипотермии через несколько минут.
Фигушки – не на того напали! Вперед, к противоположному берегу. Проваливаясь по пояс, падая под напором течения, хватаясь за скользкие валуны. Двигайся, Дан! Шевелись! Быстрее!
Последний рывок. Все – выбираюсь на мелководье с ровным дном, сложенным мелкими разноцветными камешками. Будь ситуация другой – не поленился бы остановиться, чтобы, как обычно, изучить каждый на предмет обнаружения полезных ископаемых. Но сейчас хоть золотыми самородками усыпь всю округу – нет мне до них дела.
Берег. Река осталась за спиной. Пожелание Зеленого утопиться как можно быстрее не сбылось – хоть какой-то плюс. А замерзнуть пернатая скотина мне не пожелала? Не помню, но я к этому близок. Холод такой, что кости льдом покрываются, зубы стучат с шумом работающего перфоратора – небось эмаль вся растрескалась.
Дальше. Здесь нельзя оставаться. Волки близко. Хоть они и заняты лошадью, не стоит дразнить хищников зрелищем обессиленного человека – с обрыва высокого берега они меня видят прекрасно.
Вламываюсь в заросли зимних кустов. Кое-где остались болтаться засохшие листья, но все равно видимость прекрасная – понимаю, что по этим дебрям мне придется топать не одну сотню метров. Идти тяжело: мокрая одежда будто свинцом залита, в сапогах чавкает вода, трясущиеся колени подгибаются от слабости, тело колотит от холода. Мне бы сейчас в парилку, а не экстримом заниматься…
Сбоку пронзительно заорал испуганный фазан, бросился удирать бегом, будто карликовый страус. Совершенно зря – я сейчас даже букашки обидеть не способен. Очередные кустарниковые дебри исцарапали лицо – на колючки нарвался. Выбравшись из зарослей, увидел впереди склон холма, чуть правее его обрезало узкое неглубокое ущелье. Хоть мозг почти отмерз, но остатков разума хватило, чтобы понять: там продолжается та самая трижды проклятая дорога, которая завела меня в эти неприятности.
А еще там видны следы недавнего оползня, деревья на его краю стоят вкривь и вкось, некоторые склонились до земли. Среди них есть и сухие. Это шанс.
Идти пришлось в быстром темпе. На грани бега. Медленнее нельзя – окоченею. Так тоже долго не
