– При себе ничего нет, – ответил хеск.
– Не скажу, что рад таким новостям…
Даже не верится, что еще не так давно меня мутило при виде крови. Сейчас хоть и неприятно было, но желудок даже не вздрогнул. Работа как работа, лишь бы нравиться не начала. Сбрендившим фанатам подобных развлечений в этом мире туго приходится – бензопилы здесь ни за какие деньги не купишь.
После того как закончили внизу, Амед отправился заниматься арбалетчиком на другом берегу, а я вскарабкался наверх и поработал над телом ловкача Скью. Не прошло и часа с тех пор, как он призраком скользил по снегу вслед за обреченной, как он думал, добычей, а теперь руки-ноги отдельно, да и голова тоже. Судьба – дама переменчивая…
Осмотрел собаку. Пес как пес, только здоровый очень и коренастый. Да и шерсть какая-то крысиная – небось нежарко ему зимой. Тогда почему их называют гримами? Наверное, просто порода такая. Вспоминается земное разнообразие – иной раз не понимал, как собаки вообще друг друга опознают. Ведь совершенно не похожи, но радуются друг другу, обнюхивают, облизывают. Так что эти «телята» в пределах нормы, на мой неискушенный взгляд.
Мне нужна пища, и желательно много. Прорва желудка способна быстро и без проблем перерабатывать в энергию огромные объемы белков и протеинов, вот только перерабатывать нечего: у разгильдяев-демов не оказалось припасов, у Амеда тоже пусто.
Корейцы выращивают собак на фермах – даже специальную породу деликатесную вывели для этих целей. В Китае собачье мясо дороже свинины. Да и мои соотечественники им не брезгуют – на Севере это обычное дело.
В общем, долго себя уговаривать не пришлось. Немного поработав Штучкой, легко отделил упитанную ляжку. Одной, пожалуй, маловато будет – дорога до замка неблизкая. К тому же хеск наверняка тоже не будет против собачатинки.
Амед появился, когда я возился со второй лапой: отхватить одним ударом невозможно – слишком много мясца надо прихватить вместе с ней, чтобы вышел полноценный окорок. Увидев, как я связываю кровавые трофеи, готовя к транспортировке, он настороженно уточнил:
– Что это вы делаете?
– Мясо забираю. Поджарим на углях – выйдет объедение.
– Фу, – брезгливо выдал Зеленый, а на лице хеска я впервые увидел что-то похожее на признаки изумления.
– Вы собрались есть грима?!
– А почему бы и нет? Мясо как мясо, а я голоден. Да и тебе не помешает.
– Но это же грим!
– И что?
– Есть грима! Да я лучше из уборной похлебаю, чем к погани прикоснусь! Верная погибель души!
– Грим – не погань, это просто собака.
– Погань! Собака с демами жить не будет. Тьма с псами сотворила что-то непотребное. Гримы днем нюх теряют и охотятся лишь ночами. Это погань!
– Не знаю, не знаю… За мной они как раз днем гонялись, причем резво.
– Так ведь нынче смута в небесах, вот и осмелели темные.
– Это всего лишь собаки. Просто порода специальная – не боятся погани.
– Тьма их создала – погань это. Вон птица мудрая тоже плюется. Брезгует.
– Зеленый только винцом и пивом не брезгует – он не авторитет в вопросе пожрать. И вообще – при виде погани он шипит, а не плюется. Если не хочешь, то мне больше достанется.
– Сэр страж, да бросьте вы это. У нас и без того ужин будет хоть куда. Тук собирался крыс водяных наловить – он умеет. Свежина будет жирная и нежная.
– Тук?! Крысы?! А он-то откуда здесь взялся?!
– Мы вместе за вами пошли.
– Та-а-а-ак… Приказ, значит, нарушили?
– Ничего мы не нарушали. Вы, когда уходили из замка, приказали мне никуда не ходить, покуда отряд не вернется. Я честно дождался, когда он вернется.
– Но меня ведь не было в отряде!
– Ну и что? Вы же не говорили ничего на такой случай. А раз так, то я имел право уйти из замка.
– Тебе бы иезуитом работать…
– А что это за ремесло такое?
– Хорошее ремесло для таких хитрых, как ты. Ну а Тук на каких правах за тобой увязался?
– Так ведь вы ему приказали идти в замок, а запрещать потом уходить из замка не приказывали.
– Понятно… Два иезуита… Зеленого, значит, прихватили с собой, чтобы дорогу показывал?
– Ну да. У него клюв всегда в вашу сторону направлен. Чувство у него какое-то на вас. И очень недоволен был, что в клетку заперли. Ругался и грозился страшными карами. Вот и взяли.
– Три иезуита…
– Я умный и красивый, – похвалил себя Зеленый.
Хеск продемонстрировал плоскую кожаную фляжку:
– У арбалетчика на дне колчана была – хитро припрятал. Забористая штука – отхлебнете?
Я отказываться не стал, а попугай, резко оживившись, перелетел на ближайшую ветку и начал демонстрировать всю скорбь мира в хитрых глазах.
Пойло хлынуло в пищевод потоком вулканической лавы и, рухнув в желудок, едва не сбило с ног. Это не вино – это спирт самый настоящий, неслабой крепости. Ничего подобного здесь не пробовал, похоже, перегонка – процесс как минимум малоизвестный. Эти южане богаты на сюрпризы.
Пришлось поспешно закусить снегом, после чего поделиться с Зеленым. Попробуй такому не дай – врагом на всю жизнь станешь. Пернатая скотина, что интересно, даже не поморщилась – лакал, будто верблюд, месяц не видевший оазиса.
– Но-но! Не налегай! Места опасные – мне твое чутье понадобится. А то нажрешься и будешь валяться кверху лапками, вместо того чтобы погань вынюхивать.
– Не волнуйся, хозяин, – мы народ крепкий и от работы не отказываемся. Допьем – и потом еще нальем. Давай не жалей.
Я прекрасно знал, какой он «крепкий», и фляжку спрятал подальше, после чего уточнил у Амеда:
– А далеко Тук со своими крысами?
– Да не очень.
– А чего вы разделились?
– Так место хорошее нашли под лагерь, вот и надумали пораньше остановиться. Устали по морозу шагать. Но птица сильно волновалась, вот и решил я пройти еще немножко. И не зря. А Тук без дела не сидит: дрова собирает, на крыс западню поставил, шалашик от снега должен соорудить. И припасы все у него остались, так что выбросьте вы эти ноги поганые, а то если он их увидит, то сильно опечалится. Уж на что я силен – и то блевать хотелось. Рыжая говорила, что кролика попробует добыть, а то и пару. До Люка ей, конечно, далеко, но, может, чего и принесет.
– Еще и Рыжая с вами?! Я ведь запретил ей далеко от замка отлучаться!
– Четыре иезуита, – злорадно прогнусавил попугай.
– Она хорошо Межгорье знает, – буркнул Амед. – Мы подумали, что лишней не будет. Да она, если честно, согласия нашего и не спрашивала.
– Не сомневаюсь…
– Что это с вами? Сэр страж! Устали? Ранены?
– Да зря я хлебнул из этой фляжки… ноги подгибаются. Сильно устал… Отдохнуть надо и поесть нормально.
– Только добро зря перевел, святотатец, – жадно вздохнул Зеленый.
Хеск, расхваливая замыслы Тука насчет обустройства лагеря, нисколько не преувеличил. Когда мы, уже в темноте, проломились через заросли густых кустов, окружавших небольшую поляну, здесь вовсю полыхал костер, освещая шалаш, устроенный под одиноко стоящим раскидистым
