– Да не так уж много. Смотрю я – мало кого не хватает. Сотники все на месте, десятников тройка раненых есть, и еще троих найти не могут. Ерунда. К тому же раненых демы вряд ли убивать станут: крепкие мужики им пригодятся. Вон, – епископ указал пальцем в толпу рабов, – Шег наш пропавший нашелся. Живехонек. Шег!
Разведчик обернулся, продемонстрировав физиономию, украшенную синяком дивной расцветки:
– Чего?
– Мы уж вас похоронили, а вы, оказывается, помогали демам корабли перетаскивать.
– Как не помочь, если сильно просили? – скривился межгорец. – Вляпались мы, как мухи в мед. Но быстро скумекали, что правду говорить никак нельзя. Прикинулись олухами: дескать, охотники, оленя выслеживали и случайно сюда вышли. Нам ноги сковали и к канату отправили. Хорошо, что вы подоспели.
– Вот видите, – сказал епископ. – Тех, кто к ним живой попадает, они далеко не всегда убивают. Так что многих еще можем освободить. Насмерть, думаю, мало кого побили – бой недолго длился. А демам при том как бы не сильнее, чем нам, досталось. Передовой дозор мы, почитай, подчистую вырезали. С главным отрядом когда тягались, тоже много кому кровь пустили, хотя нам там, признаюсь, врезали гораздо серьезнее. А когда отходили, еще надсмотрщиков тех передавили по пути. Так что сходили не зря: хоть и радоваться особо нечему, но демам наваляли если и меньше, чем они нам, то ненамного. Нас такой размен устраивает – по числу людей мы их сильно превосходим.
– Я даже не понимаю, почему так получилось. Они нас не ждали, иначе бы не дали перебить дозорных. Мы сумели внезапно атаковать их растянутый отряд на марше: идеальный вариант. И вместо того чтобы разметать их по берегу, расслабившихся, отдыхающих у костров, не готовых к бою… Мы отступаем…
– А чего вы хотели? Это демы – они опасные сволочи. Дозорных хорошо накрыли – те не успели в себя прийти и подставились под сильный удар. Но остальным много времени не требуется – без понуканий и задержки выстроились. Быстрые очень… Да и вы над людьми слишком трясетесь. Нет, я это поддерживаю, но все же для победы было бы полезнее первыми послать ополченцев. Те бы вряд ли смогли с ходу вырезать дозор, перемешались бы с ним, а там или навалились на шеренги, или устроили свалку на тропах. Подпирая наших лапотников лучшими сотнями, мы не дали бы им убежать, превратили бой в свалку. А в свалке демы слабы, как и все. Нас больше – шансы в дикой свалке выше.
– Вы представляете, какие потери были бы?
– Представляю, о чем и сказал. Мы сберегли людей, неплохо приголубили демов, не упустили шанса пощипать их неожиданностью – это может остудить их пыл. Видите, они даже преследовать побоялись. Я бы даже рискнул повторить, но уже под самым озером, где чуть дальше поля начинаются. Взять самых умелых ребят, сделать вид, что идем в атаку, а потом, дескать, в штаны навалили – и бежать в сторону открытого пространства. Припомнив, как сегодня нас упустили, могут следом кинуться. А у бакайцев двадцать шесть конных дружинников осталось в строю… Хотя, наверное, уже поменьше… Но ничего – и два десятка достаточно, чтобы из засады пройтись по тем, кто за строем копейщиков укрыться не успеет. Арбалетчики у них вечно особняком бегают – вот их и втопчут в землю. – Епископ вдруг осекся. – Эх… глупостей наговорил… Не получится такое проделать… Наверняка, добравшись до верха, сядут на галеры и водой до замка дойдут, не выходя на удобные для нас места. А возле Мальрока возможностей для таких действий меньше. Но ничего страшного: мы еще много чего можем придумать по пути – не хуже чем сегодня. Правильно, что за стенами не укрылись: там западня добровольная при таких делах. Так что не вините себя ни в чем: хоть и не удался замысел, но и не попусту сходили. Они сильнее – мы слабее, только и всего.
Что-то в этой войне непонятное – Конфидус только что расписал наше поражение в таких красках, что я почти почувствовал себя победителем.
Видимо догадавшись о том, что меня обуревают сомнения, епископ пояснил:
– Против нас три далеко не последних оты демов – это очень опасные вояки, собранные один к одному, привычные воевать дружно, отлично вооруженные. У нас похожих едва две сотни наберется, но вооружены хуже, а по доспехам и вовсе сравнивать стыдно. Лишь броня покойного сэра Флориса, которую Тук таскает, не уступает защите их латников. Она, кстати, перековка трофеев – потому так и хороша. Те, что у солдат Дирбза, – похуже гораздо: защита слабее, сталь дряннее, тяжесть больше, да и не такие удобные.
– Думаете, есть смысл вторую такую же атаку устроить?
– Вам, конечно, виднее, но раз начали – можно продолжать. Сами говорили, что нельзя им позволить спокойно до замка дойти. Мы по-другому воевать приучены – запираться в крепости и сидеть, если сил маловато. Ваш способ понравился – хоть и страшновато, но толк есть. Не знаю, что из этого выйдет, но повторить не прочь – глядишь, второй раз лучше обыграем.
– Они теперь знают, чего от нас можно ждать, и будут наготове. И подкрепления вызовут. Ничего не получится.
– Вечно настороже держаться невозможно, а гонцов можно попробовать перехватить – послать наперерез всех разведчиков, дав им быстрых коней. Демы водой, скорее всего, пойдут, а возле озера деревня есть, где лодкой можно разжиться. Подстерегут – не дадут помощь позвать. Тем более, как я понял, наше войско сильнее стало. – Он покосился на Обаму.
Тот угрюмо отозвался:
– Если дадите оружие, то поможем.
– Дадим, – кивнул я. – Соберем в замке все, что есть, и дадим. Может, межгорцы туда еще подтянулись – их тоже заберем.
– Совсем замок без оружия оставлять плохо, – заметил епископ. – Там и так, почитай, одни женщины.
– Все враги собраны здесь – там разве что разведка, а их одна Альра со стены перестреляет, если что. Нам потребуются все силы, которые сумеем собрать.
– Это тоже верно. Думаю, оставаться у моста нельзя – слишком опасно. Если демы не остановятся, то завтра будут там. Надо бы корчму сжечь, чтобы не ночевали в тепле. Дан? Что с вами?!
– А… Ничего… Задумался… Кое о чем…
– Я уж было испугался – эк вас передернуло. Говорю – корчму надо бы сжечь.
– Нет!!! Корчму ни в коем случае не сжигать!!! Лагерь перенесем подальше в лес – там дорога есть от моста.
– Хорошо, как скажете. Но я бы сжег. Темные тепло любят – плохо, если под крышей греться смогут. Многовато демов – их бы хоть чуть-чуть проредить вдобавок к тому, что сделали.
– Проредим, – пообещал я. – Есть у меня идеи. Для начала вышлем несколько отрядов по следам тех людоловов, которые ушли к северу. Надо их выследить и перебить, чтобы не вернулись.
– Дан, я вас хорошо успел изучить…
– Не понял?
– Голос у вас интересный – будто несусветную пакость задумали.
– Верно. Задумал. Скажите, епископ: как вы относитесь к колдовству?
– Не могу выразить приличными словами, насколько плохо.
– Очень жаль. То, что я задумал, самое что ни на есть колдовство.
– Сэр! Дан! Вы ведь страж! Как можете!!! Душу поберегите!!!
– Да успокойтесь вы. Не такое уж и колдовство, хотя выглядеть должно именно так.
– Вы играете с ужасными вещами. Знаю вас хорошо, и верил всегда, но после таких темных слов начинаю сомневаться.
– Епископ, чтобы передавить тварей, пытающих стариков, я свою душу не задумываясь продам. И вашу, кстати, тоже. Но не переживайте – в том, что я замыслил, темноты нет. Так – фокус балаганный. Но если все пройдет как надо, демов станет меньше, а настроение у них испортится. А то вдруг осмелеют после сегодняшнего…
– Дан… А давно вы исповедовались?
– Никогда.
– …
– Епископ, нехорошо при вашем сане сквернословить.
– А вы рискуете погубить свою бессмертную душу.
