Дорога на Дувр

ДОМИНИК. Рад это слышать, сэр.

ЛАТИМЕР. Мы должны делать все, что можем, Доминик.

ДОМИНИК. Это единственный для нас путь, не так ли, сэр?

ЛАТИМЕР. Большие надежды, очень большие.

ДОМИНИК (протягивает ему «Таймс»). Газета, сэр.

ЛАТИМЕР. Благодарю (смотрит на первую страницу). Кто-нибудь женится этим утром? Очень многие. Одна, две, три… десять свадеб. Десять. Двадцать счастливых людей, Доминик.

ДОМИНИК. Будем на это надеяться, сэр.

ЛАТИМЕР. Будем на это надеяться… Между прочим, как этим утром его светлость?

ДОМИНИК. Немного подавлен, сэр.

ЛАТИМЕР. А что такое?

ДОМИНИК. Какая-то неувязка с его багажом, сэр. Как я понимаю, налицо чья-то безответственность, сэр.

ЛАТИМЕР. Господи! Он остался без багажа?

ДОМИНИК. Боюсь, что да, сэр.

ЛАТИМЕР. Ай-ай-ай, действительно, чья-то безответственность. Мы можем ему что-нибудь одолжить?

ДОМИНИК. Джозеф предложил ему свою расческу, сэр, свою собственную расческу. Джозеф говорит, что три года тому назад эту расческу ему подарили на день рождения. Но его светлость не согласился ее принять.

ЛАТИМЕР. Джозеф проявил великодушие, учитывая, что это подарок на день рождения.

ДОМИНИК. Да, сэр. К сожалению, к этому утру у Джозефа закончились лезвия для безопасной бритвы. Это очень расстроило его светлость.

ЛАТИМЕР. Что ж, надеюсь, завтрак поднимет ему настроение.

ДОМИНИК. Да, сэр. Прошу за стол, сэр. Завтрак готов.

Входит Анна. Пока для нее все это игра. Она не столь уверена в ЛЕОНАРДЕ, но ЛЕОНАРД сейчас не главное. Дувр далеко, а пока есть возможность позабавиться. Это веселый дом, и это так волнительно — не знать, что будет дальше. Да еще и мистера ЛАТИМЕРА нужно поставить на место.

ЛАТИМЕР (поднимается и идет к ней). Доброе утро, Анна. Надеюсь, вы хорошо спали?

АННА. Очень хорошо, благодарю.

ЛАТИМЕР. Я так рад… Все хорошо, Доминик, можете идти.

ДОМИНИК. Благодарю вас, сэр (уходит).

ЛАТИМЕР. Готовы позавтракать?

АННА. Более чем. Но как же Леонард?

ЛАТИМЕР. Леонард?

АННА. Этим утром я хотела отрепетировать наши будущие завтраки с Леонардом. Я даже придумала, что буду ему говорить.

ЛАТИМЕР (улыбаясь). Вы можете сказать мне.

АННА. Такое говорят только мужу (она садится за стол).

ЛАТИМЕР. Считайте, что это репетиция.

АННА Хорошо… Чай или кофе, дорогой?

ЛАТИМЕР. Нет, нет, так не пойдет. Ты уже должна знать, что я всегда пью кофе, наполовину с молоком и тремя ложками сахара.

АННА. Ну, конечно, как я могла забыть (она наливает кофе).

ЛАТИМЕР (снимает крышки с блюд). Омлет… рыба… печень… бекон?

АННА. Теперь ты забываешь.

ЛАТИМЕР (возвращает крышки на место). Нет, я помню. Гренок и мармелад, не так ли?

АННА. Совершенно верно, дорогой.

ЛАТИМЕР (себе). Я знал, что ей нравится мармелад.

АННА. Твой кофе, дорогой.

ЛАТИМЕР. Спасибо, любовь моя… «Любовь моя» это очень по-семейному.

АННА. Не могу с вами не согласиться. Продолжайте.

ЛАТИМЕР. Э… к сожалению, этим утром я прочитал в газете, в которую заглянул до того, как ты спустилась вниз, драгоценная моя… как вам нравится «драгоценная моя»?

АННА. Восхитительно. Вы действительно никогда не были женаты?

ЛАТИМЕР. Только один раз. Юстасия. Вы не должны забывать про Юстасию.

АННА. Боюсь, забыла. Более того, я даже забыла, что вы — Леонард.

ЛАТИМЕР (кланяясь). Благодарю. Лучшего комплимента нельзя и пожелать.

АННА (смеется, ничего не может с собой поделать). Какой абсурд!

ЛАТИМЕР (копируя ЛЕОНАРДА). Разумеется, я не хочу говорить ничего дурного о Юстасии…

АННА. Дорогой Леонард, я действительно думаю, что мы можем оставить твою первую жену за рамками нашего разговора.

ЛАТИМЕР. Да, ты хочешь перевернуть эту страницу моей жизни. Полагаю, ты считаешь это правильным. И я не могу с тобой не согласиться. Так вот о чем я говорил. Этим утром, к своему огромному сожалению, я прочитал в газете, что Вельзевул, на которого я поставил последнюю рубашку во вчерашнем четвертом забеге на скачках в Ньюмаркете, кстати, и твою последнюю рубашку, дорогая, пришел к финишу последним, через пять минут после того, как остальные лошади закончили дистанцию… как это отвратительно!

АННА. Ах, бедный ты мой!

ЛАТИМЕР. Именно бедный. Мы разорены. Мне придется устраиваться на работу.

АННА. Ты знаешь, чего я жду от тебя, Леонард?

ЛАТИМЕР. Нет, я забыл.

АННА (серьезно). Я хочу видеть тебя лидером Палаты лордов. Ты должен вести за собой людей, произносить пламенные речи.

ЛАТИМЕР. Моя дорогая Анна! Я, конечно, пэр, но совсем не честолюбивый политик.

АННА (со вздохом). А мне так этого хочется, Леонард.

ЛАТИМЕР. Я выполню это твое желание, Анна (кланяется ей, где-то насмешливо, где-то серьезно).

АННА (со смешком). Какой вы забавный. Еще кофе?

ЛАТИМЕР (передает чашку). На что я отвечаю: «С молоком». Вы понимаете, что все это будет повторяться пятьдесят лет?

АННА. Понимаю. И почему нет?

ЛАТИМЕР. Пятьдесят лет. Это серьезно. Но не позволим этой мысли помешать нам наслаждаться сегодняшним завтраком. Вернемся к нашим ролям. Перескажи мне интересный сон, который приснился тебе этой ночью, опиши маленькое происшествие, случившееся этим утром в ванной, поделись яркой мыслью, которая сверкнула у тебя в голове, когда ты одевалась.

АННА (задумчиво). Этой ночью мне приснился очень странный сон.

ЛАТИМЕР. Мне не терпится услышать его, любовь моя.

АННА. Мне снилось, Леонард, что мы вдвоем сбежали из Лондона, заблудились и пришли к какому-то дому, который приняли за отель. Но это был не отель. Мы оказались в неком таинственном доме, который принадлежал некому таинственному мистеру Латимеру.

ЛАТИМЕР. Действительно, очень странный сон. Латимер? Латимер? Нет, раньше никогда о нем не слышал.

АННА. Он сказал нам, что мы — его пленники, что должны остаться в его доме на неделю. Прежде чем