– Отрежу провод и протолкну его внутрь, тем самым расширю обзор.
Получив разрешение на эту операцию, сапер поочередно обрезал прозвоненные им провода и протолкнул их внутрь при помощи тонкого и длинного металлического крючка. Луч света скользнул внутрь, и Стрэчи увидел детонатор, к которому вели провода. Другими словами – ничего, что могло бы сдетонировать и подорвать взрывчатое вещество или сам детонатор. И сапер пока что не мог определить его тип, поскольку тело детонатора было заглублено в пластиковую взрывчатку.
Затянувшуюся паузу прервал старший инженер, на котором, как и на остальных саперах, были бронежилеты с аббревиатурой подразделения:
– Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю вывезти «машинку» на полигон и взорвать ее там.
– То есть мы не получим ключевых деталей, – с неудовольствием констатировал Паттерсон, обращаясь скорее к самому себе. Однако его услышал и Уорд.
– О каких ключевых деталях вы говорите?
– Нам важно установить тип взрывчатки.
– Вы получите результаты из нашей химической лаборатории. После взрыва на полигоне они установят не только тип взрывчатки, но и количество – до грамма.
– Вы не понимаете. Нам важно буквально прочитать название на упаковке, что там – С4, наша DEMEX, французская PE4, польский нетролит или чешский семтекс. Нам важно установить тип взрывателя, что он не отличается от того, что подорвал пластит в поезде близ Кентербери. Тип контейнера вы уже установили, равно как элемент питания и таймер. И дальше установите все буквально по пунктам. Такого результата требуют интересы национальной безопасности. От этого напрямую зависит качество оперативно-разыскных мероприятий. Вы слышите меня?
– Ты слышал, Роджер? – продублировал разведчика старший инженер, демонстративно касаясь микрофона.
– Да. – Роджер Стрэчи успел проанализировать ситуацию и более внимательно рассмотреть, что находится на поверхности контейнера. – Пожалуй, я выверну пробку.
Уорд дал добро на эту безобидную процедуру:
– Действуй.
Плавным, но сильным движением рук Роджеру не удалось отвернуть крышку. Он приложил большее усилие – рывок, по сути, и этот прием привел к неминуемому результату: черный порох на резьбе сдетонировал и подорвал полтора килограмма семтекса. Взрыв оказался такой силы, что сапера разорвало в клочья.
Паттерсон, скрипнув зубами, сжал полоску полицейского ограждения и, еще не понимая, что получил в этом акустическом мешке легкую контузию, порадовался за свой дорогой английский костюм: фрагменты тела сапера не долетели до него каких-то три-четыре метра.
– Кто устанавливал ограждение? – спросил он, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в целом. – Пять баллов за идеальную точность!
Затем Натан отвел побледневшего Джемаля в сторону, к чудом уцелевшему окну, за которым соревновались в исступлении сирены полицейских и сигнализации частных машин.
– Как такое могло произойти? Как – ответь мне, Ахмед!
– Шеф, я...
– Я жду объяснений, а не оправданий! – повысил голос Паттерсон.
– Хорошо, я постараюсь объяснить. Вы слышали, что сказал Стрэчи старшему инженеру: с элементом питания что-то не так. И он проверил «Крону» тестером. Заряда в ней осталось не больше, чем в окурке. – Ахмед продолжил, даже когда к ним подошел Джош Уорд: – Я только могу предположить, что в руках у сапера был тестер, а тот работает от батарейки.
– Сапер, – акцентировал белый как смерть Уорд, – измерял напряжение в цепи. Внутри вольтметра не действуют сторонние силы, а разность потенциалов на его клеммах совпадает с напряжением.
– Это понятно. Я говорю о самом приборе, работающем от источника питания. Он-то и мог в принципе спровоцировать взрыв. Это первое. Второе – радиостанция. Третье – статика. Мы можем только гадать. Черт, если бы я мог оказаться на месте Стрэчи...
В глазах начальника инженерной группы агент военной разведки выглядел по меньшей мере странно.
Взрыв совпал по времени с прибытием к вокзалу Билла Арчера. Старший следственной группы, похоже, не удивился грохоту в вокзальном помещении и россыпи стекла, хлынувшего на улицу.
– Вот так встречают настоящих героев, – хмыкнул Арчер.
В здании вокзала он в первую очередь поздоровался с Уордом, которого знал несколько лет, и только потом подошел к Паттерсону.
– Надеюсь, вас не задело, – отнесся он с участием к военному разведчику.
– Не задело что? – огрызнулся Паттерсон.
Глава 14
Враг врага моего...
Уже в который раз непрошеные гости заставали Стивена Макгрегора с лопатой в руке. Можно было подумать, что он только и делает, что перекапывает грядки или бесцельно перекладывает с места на место пласты земли. Причем не обычной лопатой, а подарком зятя к его 63-летию: отточенной, блестящей, с полированной ручкой, в черном футляре – как музыкальный инструмент. Стивен хмыкнул, подумав об этом, и прислонил подарок к сараю.
Этот дом и все хозяйственные постройки Стивен возвел собственными руками. У него не было строительного образования, но внутри его жил дух строителя. Когда Макгрегор возводил дом, он горел желанием построить его... не торопясь, чтобы получился он добротным, может быть, даже на зависть соседям. Он представлял детей в их детских комнатах, себя и жену – в спальне, всех вместе – в гостиной. В итоге получилось три спальни, как будто он был султаном, две детские, две гостиные (одна главная), библиотека, где он вдоволь курил и играл на бильярде, столовая. Дом стал его гордостью. Сам же Стивен считал его недостроенным и подумывал сделать пристрой – как у замка. Жена была не против, дочь – тоже, только склонный к праздности зять недовольно морщился – ведь ему в этом случае придется помогать тестю; а о том, что фактически тесть старался и для него тоже, он в расчет не принимал.
Роскошный сад, неотделимый от дома, казался бесконечным из-за некоей запутанности, названной самим Стивеном лабиринтностью. Клумбы, кусты, деревья прорезали извилистые дорожки из терракотовой плитки, сходящиеся на центральной площадке, венцом которой служил фонтан; его включали только по праздникам.
– Мистер Макгрегор?
Стивену показалось, за спиной лысоватого незнакомца спрятался Натан Паттерсон, он-то и приветствовал хозяина дома.
– Да? А вы кто? – ответил он недружелюбно.
– Меня зовут Андрей, мою спутницу – Руби. Мы можем с вами поговорить?
Стивен на секунду замешкался, прежде чем открыть калитку и пропустить гостей в свой сад-лабиринт. Он то ли что-то слышал об этой женщине, то ли видел ее раньше. Она, как ему показалось, пыталась остаться в тени мужчины с арабской внешностью, и такое поведение было бы естественным для арабки, но она – англичанка, скорее всего. А вот имя – еврейское. Он не мог не вспомнить любимую актрису своей матери – Барбару Стэнвик, урожденную Руби Кэтрин Стивенс, снявшуюся в фильме «Поющие в терновнике». И он вспомнил, где и при каких обстоятельствах видел эту Руби, когда жестом гостеприимного хозяина предложил ей стул.
Да, это она, Руби Уоллес, главный свидетель кентерберийского теракта. Да, это он, ар-Рахман, ливийский террорист, от рук которого погибло больше двадцати человек.
Но Стивен Макгрегор и виду не подал, что удивлен. Дождавшись, когда Рахманов займет предложенное ему за садовым, стоящим в тени столом место, он сел сам и, пошамкав губами, как будто у него сместились протезы, отрезал:
– Я вас знаю.
