— Да, я тоже виноват, — вздохнул он.
— Бессмысленно выяснять, кто больше виноват, или обвинять друг друга, — раздраженно сказала Николь. — По крайней мере все мы хотим самого лучшего для Робби. Поэтому я оставляю его с вами. Только не давайте ему забыть меня. — Николь резко отвернулась, когда слезы подступили к горлу. — Мне надо уложить вещи.
Филип и его мать какое-то время постояли в молчании после ее ухода. Потом Катрин нерешительно начала:
— Наверно, мне надо было быть более…
— Поздно, мама, — оборвал ее Филип.
Его взгляд был мрачен.
Николь до последнего момента не говорила Робби, что уезжает, понимая, какой травмой это будет для них обоих. Но после того как все ее вещи были уложены и она дважды проверила, не забыла ли чего в ящиках комодов, тянуть дольше стало невозможно.
Филип все еще находился в кабинете, там, где она его оставила. Он стоял и пристально смотрел в окно. Николь в последний раз окинула любящим взглядом его напряженную фигуру. Несмотря ни на что, она ни на минуту не переставала любить его.
Когда Филип обернулся и увидел ее, она поспешно отвела взгляд.
— Я буду готова, как только попрощаюсь с Робби. Кто-нибудь сможет меня отвезти?
— Я сам отвезу тебя, — сказал он.
— Ни в коем случае! — Разве сможет она выдержать его близость в тесной машине? — Я хотела сказать, что ты, наверно, занят. Если не сможешь никого найти, я как-нибудь доберусь сама.
— Неужели ты настолько ненавидишь меня, Николь? — тихо спросил он.
— Я такого не говорила! Путь долгий, а у тебя, вероятно, назначены встречи, — осторожно сказала она, чтобы не испортить их расставание. — Тебе совсем не обязательно провожать меня.
— Почему не сказать честно, что тебе невыносимо даже видеть меня?
В каком-то смысле это было правдой. Как она могла смотреть на его красивое лицо и знать, что никогда не почувствует прикосновения его губ к своим губам? Решительность постепенно покидала Николь. Не легче ли сделать вид, что она поверила в его ложь, чтобы остаться по крайней мере частью его жизни?
Она сделала глубокий вдох, стараясь не поддаться разрушительному искушению.
— Я не хочу спорить с тобой, Филип. Хочу, чтобы мы расстались как цивилизованные люди.
Он не успел ничего ответить, потому что в дверь отчаянно зазвонили. Филип нахмурился и, опередив Поля, направился широкими шагами в холл, чтобы открыть дверь.
На пороге стоял человек в рабочем комбинезоне.
— Произошел несчастный случай, мсье Галантуа. Вам надо срочно подъехать. Ваша матушка получила травму.
— Как? Что произошло? — воскликнул Филип.
— Винодел водил мадам и ее друзей по заводу. Она поскользнулась на мокром полу и сильно поранила шею торчащим из одной винной бочки металлическим болтом. Она потеряла много крови.
— Где она сейчас? — напряженно спросил Филип.
— К ней вызвали «скорую», которая отвезла ее в больницу. Поторопитесь, мсье. Мадам очень напугана.
— Я поеду с тобой, Филип.
Николь вышла следом за ним в холл. Он помедлил мгновение.
— Тебе совершенно не обязательно делать это. Я знаю, что ты торопишься уехать.
— За кого ты меня принимаешь? — спросила она возмущенно. — Я не могу оставить тебя в такой момент.
Прерывающимся от волнения голосом он произнес:
— Оказывается, я недооцениваю тебя.
На протяжении недолгого пути в больницу они почти не разговаривали. Филип нервничал, а Николь никак не могла заверить его, что все будет в порядке. Травма, которую получила Катрин, похоже, была серьезной. Николь оставалось только сочувственно дотронуться до его рукава. Он сжал ее руку и посмотрел на нее благодарным взглядом. Это было не то чувство, которое ей нужно, но они по крайней мере снова стали друзьями, хотя бы на короткое время.
Когда они приехали в больницу, Катрин находилась в приемном покое. Врач и медсестры, окружившие ее, были настроены серьезно. Главный врач подошел к Филипу и Николь и объяснил им, в каком состоянии находится Катрин. Она получила несколько незначительных ушибов, но глубокая рана в области шеи вызывала беспокойство.
— Она ведь поправится, правда?
Филип был очень бледен.
— Проблема в том, что она потеряла много крови, — ответил доктор уклончиво. — Ваша матушка нуждается в немедленном переливании. К несчастью, у нее редкая группа с отрицательным резусом — вторая. Только один процент населения имеет кровь этой группы.
— Вы хотите сказать, что такую кровь нельзя достать? — строго спросил Филип.
— Здесь нет. Мы можем получить ее только из Парижа, но на это потребуется время. Меня беспокоит вынужденное промедление.
Николь вдруг сказала:
— У меня такая же группа крови. Я с радостью стану донором.
— Какая удача! — воскликнул доктор. — Сестра! Мы нашли донора. Позаботьтесь об этой молодой даме.
Пока все суетились вокруг, подготавливая необходимые инструменты, Филип сжал плечи Николь.
— Ты готова сделать это для женщины, которая не принесла тебе ничего, кроме страданий?
— Я сделала бы это ради любого, кому бы это ни понадобилось, — просто ответила она. — Когда речь идет о жизни или смерти, тут не до обид.
— О, дорогая! — Филип обнял ее. — Разве удивительно, что я так сильно тебя люблю!
Правильно ли она расслышала его последние слова? — засомневалась Николь. Вряд ли бы он стал притворяться здесь, в больнице… значит, он говорит правду!
Словно в полусне Николь последовала за сестрой в соседнюю комнату.
После того как у нее взяли кровь, сестра принесла ей стакан апельсинового сока и посоветовала не вставать сразу.
Николь чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног, но совсем не из-за переливания крови. Ей надо было поговорить с Филипом и выяснить, отвечает ли он за свои слова. От внезапно пришедшей ей в голову мысли она похолодела. Возможно, таким нелепым способом он выражал благодарность.
Филип был не один в комнате ожидания, когда Николь, не послушавшись совета медсестры, вышла кнему. Здесь были еще Клодин и Жюстен, что было довольно странно, поскольку Клодин говорила, что он больше не интересует ее.
— Вы просто героиня! — воскликнула Клодин, увидев ее. — Филип рассказал мне, как вы спасли положение.
— Ты бледна, дорогая. — Филип с тревогой посмотрел на Николь. — Все ли в порядке?
— В полном порядке, — сказала она, скрывая отчаяние. Ну какое еще доказательство нужно, чтобы понять, что Клодин самая важная женщина в жизни Филипа? У них были идиллические отношения. Стоило ему заикнуться, что она ему нужна, как она немедленно появилась. — Вас, наверное, ошеломило известие Филипа об этом несчастном случае? — сказала Николь глухо, обращаясь к Клодин.
— Филип мне не звонил. Это сделала одна из подруг Катрин. Она просила меня позвонить ей потом и рассказать о самочувствии Катрин. Врачи не дают никакой информации посторонним. Естественно, что я сразу бросилась сюда.
— Какой ты молодец, что приехал с ней, — сказал Филип Жюстену.
— У него много скрытых положительных качеств. Возможно, это не совсем подходящее время, но я
