Мое достоинство зашитов подкладку элегантной тройки.Крахмальный воротникмоей сорочкиЕвропу посрамляет белизной.Мой галстук — из чистейшей шерсти.С почтеньем устремляю взорна самого себя — в великолепной тройке.Свое достоинство я берегуот пересмешек продавщиц,от хохота дежурных по вокзалу —не знают места своего,невежи! —п фамильярности таксистов,вообразивших, будто я им ровня.Вся эта мелочь поджимает хвост,соприкасаясьс молчаньем ледяным.Углы моих надменных губхранят одно-единственное слово:«Отребье!»Всех безбилетных пассажирови едущих в четвертом классея сторонюсь с презрением глубоким.В моих устах «бродяга» —ругательство.От ссор не уклоняюсь я, хотяменя отпугивает прочьмалейшая угроза оскорбленья.Моя победа подтверждает,что я прекрасно «обхожусь без них».Знакомство я вожулишь со своими;мне белизна лицаантипатична.Мой разум был бы широко раскрытдля утонченных рассуждений,для гордых воспарений мысли,но где все это?Одни глупцы способны усомниться,что мой рецепт свободы —единственная панацеядля Африки…Кричите же со мной!Я не педант, любитель размышлений;в моем репертуаре утвердилось —пускай не дух — звучаньемоднейшего словечка:«Негритюд»[303].Бесстрастно я плывуна гребне отчужденных белых толп.По всем своим счетам(за взятый напрокат костюми прочее)я с гордой регулярностью плачу.Зимой и жарким летомв своей гробнице замурован я.С готовностью я жертвы приношу(два раза в день питаюсь семолиной[304]), —мне служит утешеньем мысль о том,что ждет меня правительственный дом,автомобиль роскошныйи толпы восхищенных женщинв краю, где одноглазый — царь.
Смерть на рассвете
Перевод А. Ибрагимова
Путник, в путь выходина рассвете. И босыми ногами топчивлажную, словно нос у собаки, траву.Пусть утренняя заря задувает лампады. Смотри,как солнце проходится легкой кистью по небуи ноги — обутые в вату — спешатранних червей рассекатьмотыгой. Тени уже не таят в глубинесумерек смерти и грустной усталости.Это мерцание мягкое и отползающий мрак.Пляшущее ликованье и страх
