Поэзия Африки

Пылает моя голова на твоей горячей груди.
Пусть будет дано мне вдохнуть запах Предков моих, собрать
голоса их живые и вложить их в горло свое.
Пусть мне будет дано научиться
Жить, жить до того последнего мига, когда я нырну
в высокую глубь забвенья.

Жоаль Перевод М. Ваксмахера

Жоаль[334]!
Я вспоминаю.

Я вспоминаю синьяр[335] — красавиц в зеленой тени веранд,
И глаза их неправдоподобные, словно сиянье луны
на морском берегу.

Я вспоминаю роскошь Заката,
Из которого Кумба Н’Дофен[336] повелел королевскую мантию
выкроить.

Я вспоминаю поминальные пиршества и запах дымящейся
крови зарезанных стад,
Песни гриотов и шум перебранок.

Я вспоминаю языческие голоса, распевающие католическую
молитву,
Процессии, пальмы, триумфальные арки.
Я вспоминаю танцы готовых к замужеству девушек,
Пляски — о, боевые пляски! — воинственных юношей, их боевые
песни,
Их устремленные в битву тела,
И женские крики — чистый голос любви: «Кор-Сига[337]!»

Я вспоминаю, я вспоминаю…
И качается в такт голова — я устало бреду вдоль бесчисленных
дней Европы, из которых порою
Вынырнет джаз-сирота и рыдает, рыдает, рыдает.

Черная женщина Перевод Д. Самойлова

Обнаженная женщина, черная женщина!
Твой цвет — это жизнь, очертания тела — прекрасны!
Я вырос в тени твоей, твои нежные пальцы касались очей
моих;
И вот в сердце Лета и Юга, с высоты раскаленных высот
я открываю тебя — обетованную землю,
И твоя красота поражает меня орлиной молнией прямо
в сердце.

Обнаженная женщина, непостижимая женщина!
Спелый тугоналившийся плод, темный хмель черных вин, губы,
одухотворяющие мои губы;
Саванна в прозрачной дали, саванна, трепещущая
от горячих ласк Восточного ветра[338];
Тамтам изваянный, тамтам напряженный, рокочущий
под пальцами Победителя-воина;
Твой голос, глубокий и низкий, — это пенье возвышенной
Страсти.

Обнаженная женщина, непостижимая женщина!
Благовонное масло без единой морщинки, масло на теле атлетов
и воинов, принцев древнего Мали[339];
Газель на лазурных лугах, и жемчужины-звезды на ночных
небесах твоей кожи;
Игра и утеха ума; отсвет красного золота на шелковой коже
твоей,
И в тени твоих волос светлеет моя тоска в трепетном ожидании
восходящего солнца твоих глаз.

Обнаженная женщина, черная женщина!
Я пою преходящую красоту твою, чтоб запечатлеть ее
в вечности,
Пока воля ревнивой судьбы не превратит тебя в пепел и прах,
чтоб удобрить ростки бытия.