царстве воспоминаний. Лишь после такого напоминания он сумел разложить все соответствующим образом и прокрутить на нормальной скорости, а не как в течение прошедшего часа, когда «кадры» постоянно грозились убежать с «экрана». Чтобы прекратить это, потребовалось огромное усилие, постоянное напоминание себе, что он обучен расчету, анализу и логике и должен положить конец этим опасным домыслам. Помог дождь; он облегчал физические страдания, которые стали постоянными со времен Эквадора. Помочь должно и то, о чем собирался сообщить Клингер. Скоро он будет здесь. А пока нужно наслаждаться временным облегчением, которое приносит дождь, и прекратить думать о том, что было сказано в послании. Доказательств по-прежнему нет. Не следует устраивать трагедию из собственных неясных страхов. Нужно наслаждаться дождем. И находить удовлетворение в том, что достигнуто.
Он осмотрел все островки архипелага, прежде чем остановиться на этом. Некоторые были покрыты густыми лесами, поднимающимися прямо из воды. Другие или слишком малы, или чересчур перенаселены. Когда он наконец сделал свой выбор, несколько рыбацких семей переселили куда-то в другое место, а он заплатил новому режиму в Манагуа, такому же коррумпированному, как и все предшествующие. Цена была непомерной, но зато название острова исчезло из всех существующих списков, а водное пространство вокруг него объявлено zona militaire. В море были выставлены знаки, предупреждавшие, что нарушители будут застрелены.
Землеройные машины расчистили место в джунглях для строительства финского коттеджа, клиники, домика для прислуги и аварийных служб. Была установлена самая современная система охраны. Единственная накладка, которую никто не сумел устранить, заключалась в том, что послеполуденная гроза влияла на эту систему. В это время члены Команды номер один, не задействованные в других заданиях, патрулировали по всему острову на «джипах».
Полоска джунглей отделяла медицинские службы и коттедж от домиков обслуги на южном конце острова. Врачи и медсестры жили на виллах неподалеку от многофункционального реабилитационного оборудования. К зоне расположения персонала примыкала взлетная полоса.
В конце своей инспекционной поездки Мадам заявила, что деньги были потрачены не зря. Больше она никогда не возвращалась на остров. Он подозревал, что ей не нравились обезьяны-ревуны, попугаи и, кроме всего прочего, ежедневные ливни.
Стук дождя по крыше стихал. Скоро покажется солнце. Другие люди подзаряжались от его лучей; для него же солнце было слишком болезненным — для всех его многочисленных участков пересаженной кожи. К тому же за всю сознательную жизнь ему ни разу не случалось устраивать среди бела дня праздник. Сама мысль о такой пустой трате времени была ему отвратительной.
Полное владение собой — вот как ему удалось прийти на самое острие медицины. И когда Штази предоставила ему открытый бюджет на создание нового оружия, уничтожающего без следа иммунную систему, он воспринял это не как конец, а как венец своих усилий. Побывав в качестве желанного и уважаемого гостя в секретных исследовательских центрах возле Бейджинга, он узнал о стрелах с сахарными капсулками, разработанных китайскими секретными службами. Возвратившись в Дрезден, он начал внедрять это новшество для агентов Команды номер один. Клингер побывал у него в лаборатории, чтобы обсудить наилучший способ распространения открытия. Энтузиазм этого человека был сродни детскому. Позже, когда он понял, что здание советского коммунизма рухнуло, он не забыл о Клингере и его коллегах, разрабатывая планы, которые в конечном счете привели их всех сюда.
Дождь пошел на убыль. Доктор Ромер нажал кнопку на контрольной панели, и инвалидное кресло пробудилось к жизни. «Юбка» кресла наполнилась воздухом и оно поднялось над деревянной поверхностью пола. Он нажал другую кнопку и подлетел к краю веранды, так что вода, стекавшая с крыши, капала почти у самого лица.
Он разработал модель этого кресла за долгие месяцы выздоровления после катастрофы. Электрический мотор был таким мощным, что мог переносить его почти через любые рытвины на поверхности. Оплатила кресло Мадам. Она же заплатила пилоту за вынужденную посадку в самых непроходимых джунглях Эквадора, а потом оперативному подразделению — за то, что пилот и члены экипажа вместе с оставшимися пассажирами были застрелены, а все обломки сожжены.
До сих пор он почти ничего не помнил из того, что тогда случилось. Совсем не помнил, как его вытащили из самолета без обеих ног. Почти ничего не осталось в памяти от долгого путешествия на север, в клинику в Манагуа, кроме смутных образов охранников, постоянно делавших ему уколы, и боли, которая все равно оставалась невыносимой. Все, что он запомнил о своем эскорте — они были очень спокойными, очень профессиональными, и никто из них не сказал ему «До свидания», когда наконец привезли в клинику. Там он заснул и позже узнал, что находился в наркотическом сне несколько недель. Когда он в конце концов проснулся, его ноги были уже культями в кожаных чехольчиках.
Он провел в клинике год. Несколько раз его навещала Мадам, и они пришли к окончательному деловому соглашению. Она обеспечит финансирование, он — экспертизу. Прибыль разделят пополам. Он никогда не спрашивал ее о причинах, побудивших заниматься этим делом, а она никогда не говорила о своих мотивах. Ему казалось, такой подход устраивает их обоих.
Дождь перестал. Снова стало видно здание клиники. Это было восхитительное зрелище, архитектурное сочетание дерева, стекла и металла, окруженное подстриженными лужайками и подъездной дорожкой. Когда затраты на строительство достигли двухсот миллионов долларов, он поставил Мадам в известность об этом. Она велела продолжать тратить столько, сколько потребуется. Теперь во всем мире не было частной клиники, подобной этой; внутри разместилось самое лучшее оборудование из Америки, Японии и Европы. Счета пациентов соответствовали качеству клиники.
В одну из реабилитационных палат скоро должен быть переведен мистер Суто — по негласному правилу пациентов всегда называли так официально. Мысли о мистере Суто на мгновение оттеснили другие, более мрачные, занимавшие его в этот самый лучший час дня, когда дождь кончается и золотой вечерний свет заливает все вокруг, пока солнце вдруг резко не нырнет за горизонт и не воцарится мгла. Это было волшебное мгновение, которое для его северной крови всегда было таинственным и странным: словно весь мир вдруг на миг замирал в равновесии, а потом исчезал в бездне. Но сейчас примитивно-сладострастный вид никарагуанского заката был испорчен этим другим делом. Чтобы отогнать мысли о нем до приезда Клингера, он стал думать о мистере Суто.
Японец прибыл шесть дней назад из Токио, но сначала внес в банк на счет Организации $600 000, оплатив таким образом половину стоимости операции по пересадке почки. Перед возвращением домой мистер Суто переведет остаток на счет в Женеве. До сих пор только один пациент нарушил такое соглашение.
Главарь банды из Могадишо заключил контракт на пересадку печени. В день, когда он должен был по графику выписаться и улететь домой, его последний чек на $750 000 не был принят к оплате. Мадам сказала, что в подобном случае должны быть приняты жесткие меры — нечто такое, что послужило бы другим хорошим уроком. Член Команды номер один прошел в палату бандита и задушил его так изящно, что не причинил никакого вреда внутренним органам.
В той же операционной палате, где пациент получил новую печень, орган снова был удален вместе с сердцем, почками и глазами. Их поместили в банк органов для использования в будущем, а труп скормили пираньям в пруду. Доктор Ромер надеялся, что с мистером Суто не возникнет такая проблема: японцы отличаются чрезвычайной пунктуальностью в соблюдении контрактов.
Новые лекарственные препараты и усовершенствованные технологии превратили операцию типа сделанной мистеру Суто из чуда современной медицины в обычную рутину. Но возникала необходимость в постоянном пополнении запаса органов. За последний месяц был большой расход сердец. Теперь оставалось лишь одно и нужно было раздобыть еще. То же самое с глазами и по-прежнему наиболее трудными для трансплантации органами — легкими. Сейчас лишь одно легкое находилось в системе жизнеобеспечения, которую он разработал и создал, ожидая пациента, готового заплатить три миллиона долларов.
Мадам сама установила критерии отбора тех, кто попадал в число пациентов. Главари преступного мира, диктаторы, террористы. Все те, кто по каким-либо причинам не мог или не хотел осуществить трансплантацию законным путем. Мадам пояснила, что типичным кандидатом мог стать крестный отец одного из самых могущественных мафиозных кланов Нью-Йорка, который умер от порока сердца, поскольку опасался, что пока он будет в больнице, его соперники избавятся от него. Сюда он мог бы приехать с полной
