Чингисхан. Властелин мира

Субедей выступил с туменом, чтобы приструнить меркитов, а Джебе-ноян был удостоен чести командовать двумя туменами. Ему был дан приказ преследовать Гучлука и привезти его мертвым.

Не будем вдаваться в подробности того, как ловко маневрировал Джебе-ноян среди горных цепей. Он потрафил мусульманам, обещав помилование всем своим противникам, за исключением Гучлука, и открыв закрывшиеся было из-за войны буддийские храмы. Затем он гонялся за этим «императором на год» по горным тропам под Крышей Мира до тех пор, пока Гучлук не был убит. Его голова была доставлена в Каракорум вместе с табуном в тысячу белоносых коней, которых энергичный Джебе собирал на всем своем пути.

Все это предприятие, которое могло бы стать для хана опасным, проиграй он первое в нем сражение, дало в итоге два результата. Ближайшее из диких тюркских племен, занимавших пространство от Тибета и через его предгорья до русских степей, стало частью орды. После падения Северного Китая эти же самые кочевники поддерживали то, что можно было бы назвать балансом сил в Азии. Победоносные же монголы все еще оставались в численном меньшинстве.

Помимо прочего, открытие храмов добавило популярности Чингисхану. От горных селений до городов долин разносилась молва о том, что он завоевал Китай, и его личность была окутана ореолом огромного мистического влияния буддистского Китая. С другой стороны, приведенные в замешательство муллы были довольны, что им не докучали и что они были освобождены от «ханской десятины» и от налогов. Под заснеженными вершинами Тибета, на арене самой ожесточенной борьбы на почве религиозной ненависти, язычники, муллы и ламы были поставлены в равные условия и были предупреждены. В этом угадывалось влияние ясы. Эмиссары хана – бородатые китайцы – излагали новый закон завоевателя. Они появились, чтобы упорядочить образовавшийся хаос, поскольку старались облегчить положение Китая под управлением «железного» Мухули.

Гонец галопом помчался по караванному пути к ликующему Джебе-нояну с вестью о том, что табун в тысячу лошадей доставлен хану.

К спеху или нет, Джебе-ноян продолжал собирать воинов у отрогов Тибета. Не вернулся он и в Каракорум. Ему предстояла работа в другой четверти мира.

Между тем со свержением Гучлука перемирие в Северной Азии установилось так внезапно и неотвратимо, как неожиданно спущенный занавес. От Китая до Аральского моря правил один хозяин. Прекратились мятежи. Гонцы хана носились галопом даже за пятидесятый меридиан, и люди говорили, что девственница, с мешком золота и без оружия, могла без опаски скакать из конца в конец кочевой империи.

Однако эта управленческая деятельность не вполне удовлетворяла стареющего завоевателя. Он уже больше не получал удовольствия от зимней охоты в степи. Как-то в павильоне, в Каракоруме, он спросил начальника своей стражи, в чем, по его мнению, величайшее счастье на земле?

– Скакать в вольной степи в ясный день на быстроногом коне, – отвечал монгол после некоторого раздумья, – и чтобы был сокол на руке для охоты на зайцев.

– Нет, – отвечал хан, – в том, чтобы сокрушать врагов, видеть, как они падают к твоим ногам; чтобы забирать их коней и имущество и слышать стенания их женщин. Нет ничего лучше этого.

Властитель над Тронами и Коронами был также Карой Божьей. Его следующим шагом стало очередное завоевание, ужасное в своем проявлении, и оно было направлено на Запад. А произошло оно весьма странным образом.

Часть третья

Глава 12 Правая рука ислама

До сих пор власть Чингисхана не выходила за пределы Восточной Азии. Он вырос среди пустынь, и его контакт с цивилизацией ограничивался Китаем. А из городов Китая он вернулся назад на пастбища своих родных плато. Несколько позднее благодаря истории с Гучлуком и прибытию мусульманских купцов он немного познакомился с другой частью Азии. Он теперь знал, что за пределами западной границы его владений есть плодородные долины, где никогда не выпадает снег. Там также есть реки, которые никогда не замерзают. Там живут большие массы людей в городах, более древних, чем Каракорум или Яньцзинь. И от этих людей с запада прибывают караваны, которые привозят тонкой работы стальные клинки и самую лучшую кольчугу, белую ткань, красную кожу, амбру и слоновую кость, бирюзу и рубины.

Чтобы добраться до владений Чингисхана, этим караванам приходилось преодолевать естественные препятствия срединной Азии – цепь горных хребтов, протянувшихся примерно к северо-востоку и к юго- западу от Тагх-думбаш – Крыши Мира (Великого Памира). Эта горная преграда существовала с незапамятных времен. У древних арабов она была известна как горная гряда Каф. Громадная и частью безлюдная, она встала между кочевниками Гоби и остальным миром. Время от времени некоторые кочевники прорывались через эту преграду под натиском более сильных племен с более дальних земель на востоке. Гунны и аварцы ушли в эти горы и так и не вернулись. А время от времени завоеватели с запада проходили через эту горную цепь и появлялись с другой ее стороны. Семнадцать столетий назад персидские цари прошли со своей тяжелой, одетой в кольчугу конницей на восток к Инду и Самарканду мимо горных массивов Тагх-думбаша. Еще через два столетия бесшабашный Александр Македонский прошел со своими фалангами тем же путем. Таким образом, эти хребты являлись своего рода гигантским континентальным гребнем, отделяющим родные равнины Чингисхана от долин, где жили люди запада. Эти места китайцы называли Та-цзинь, то есть «дальняя страна». Один талантливый китайский полководец как-то повел свою армию в этот горный мир безмолвия, однако ни разу ни одна армия не рискнула вести войну за этой горной грядой. Теперь Джебе-ноян – самый непоседливый из монгольских орхонов – расположился в самом сердце этих гор. А Джучи двигался в сторону заходящего солнца в район степей, где жили племена кипчаков. Оба они доложили хану, что есть два прохода через горные цепи. Какое-то время Чингисхан интересовался торговлей. Товары, и особенно оружие мусульман из-за гор срединной Азии, были большой роскошью для привыкших к простой жизни монголов. Он вдохновил своих собственных купцов, правоверных мусульман, на то, чтобы они направили свои караваны на запад. Он узнал, что ближайшим его соседом на западе был шах Хорезма, который сам завоевал много земель. К этому шаху хан направил своих гонцов с посланием. «Я шлю тебе свой привет. Я знаю, насколько ты силен и как далеко простирается твоя империя, и я готов почитать тебя наравне с самым дорогим из своих сыновей. Тебе же должно быть известно, что я завоевал Китай и многие тюркские племена. Моя страна – это лагерь воинов, залежи серебра, и мне не нужны другие земли. Мне кажется, что у нас есть обоюдный интерес в поощрении торговли между нашими подданными». Со стороны монголов в данном случае это было мягкое по характеру послание.

Императору Китая, теперь уже покойному, Чингисхан направлял оскорбительные послания явно провокационного характера. Ала эд-Дину Мухаммеду, шаху Хорезма, он фактически прислал приглашение завязать торговые связи. Несомненно, сквозило пренебрежение в том, что он называл шаха сыном, ведь в Азии такое обращение подразумевает зависимое положение того, к кому так обращаются. И была колкость в упоминании покоренных тюркских племен. Тюркского происхождения был и шах. Ханские послы привезли шаху богатые подарки: серебряные слитки, драгоценный нефрит и кафтаны из белой верблюжьей шерсти. Однако колкость задевала за живое.

– Кто такой Чингисхан? – требовательно спросил шах. – Он что, в самом деле завоевал Китай?

Послы ответили, что это действительно так.

– И его армии так же велики, как мои? – спросил затем шах.

На это посланцы тактично – они были магометане, а не монголы – отвечали, что армия Чингиса не может равняться по силе с войсками хорезмшаха. Шах был удовлетворен и согласился на взаимовыгодные торговые сношения.

В течение года или около того дела шли довольно хорошо. Тем временем имя Чингисхана стало известно в других мусульманских странах.

Халиф Багдада в то время подвергался притеснениям со стороны того же хорезмшаха. И халифа убедили, что в его проблеме мог бы помочь таинственный хан из пограничной с Китаем страны. Из Багдада был направлен гонец в Каракорум, и, поскольку, чтобы попасть туда, он должен был проследовать через земли шаха, были приняты некоторые меры предосторожности.

Согласно хроникам, полномочия этого посланца были записаны путем выжигания на его предварительно