— Легко, — ответил Максим.
— Двигай за мной, — амазонка открыла люк в стене и нырнула в темноту.
Максим последовал за ней. В тесном, круглом колодце не было ничего, кроме лесенки наверх и маленького уступчика на ширину ноги. Стоять можно было только тесно прижавшись друг к другу. Яна, повисая на Максиме, протянула руку и захлопнула люк.
— Я первая, — сказала она, ставя ногу на перекладину.
Амазонка полезла наверх, к светлому пятну над головой. Максим двинулся за ней, стараясь не смотреть в темную бездну внизу.
Они благополучно одолели 25 метров подъема и вылезли из какого-то люка. Максиму показалось, что он очутился прямо на наружной обшивке корабля. На какое-то мгновение он испугался, — поток воздуха со скоростью 2500 км/час, размазал бы по корпусу и сбросил остатки вниз, с 20 километровой высоты. Историк приказал себе успокоиться. Опасности не было никакой.
Вид, который открывался из треугольного, прозрачного коридора, был потрясающим. Впереди, блестя под лучами солнца как драгоценный камень, переливалась сотнями бликов и отражений виднелась центральная, прозрачная часть аппарата.
За стеклами неширокого коридора обводы корпуса круто уходили вниз, создавая ощущение узкого скального гребня, тропинки, на которой любой неверный шаг мог стать последним. Далеко внизу выступало широкое основание корабля, с похожими на поплавки цилиндрами антигравитаторов.
Перепад высот, величиной в многоэтажный дом, волновал сильнее, чем далекая, нереальная поверхность земли. Позади, справа и слева, как неприступные скалы, возвышались башни причального комплекса.
— Здорово? — спросила Яна.
— Здорово, — согласился Максим. — Когда сидишь в кресле пилота, рассматривать времени не остается.
— А тут?
— Здесь все воспринимается по-другому.
— Это потому, что страшно, — сказала амазонка и легонько подтолкнула историка боком. — Пойдем.
Максим опять испытал странную смесь страха и влечения к этой девушке.
— Ага, — сказал он.
— Этот корабль император сам спроектировал и построил. Он чрезвычайно гордится этой машиной и любит, когда его творение хвалят.
— Я восхищаюсь «Серебряным вороном» совершенно искренне, — ответил Максим.
— Ну и отлично. Там впереди ступеньки, будь внимателен.
Амазонка двинулась, Максим за ней.
— Здесь хорошо бывать, когда летишь в облаках. Полная иллюзия того, что стоишь на вершине горы.
— А что, бывает, что вы летаете так низко? — удивился Максим.
— Конечно, — ответила она. — Даниил большой мастер развлекать в выходные. Каждый раз что-то особенное. То парим над морем так, что можно прыгнуть и искупаться в настоящей морской воде. То устраивает полеты в облаках или выбирает место для воздушной стоянки где-нибудь в Гималаях, чтобы полюбоваться заснеженными громадами гор. Ты не представляешь, как они прекрасны: золотисто — розовые и при этом неуловимого голубого оттенка льда.
— Это красиво, — согласился Максим. — А почему в этот раз так?
— Джихан давно грозился устроить три дня вечерней зари. В четверг после фильма мы вылетели из Мертвого Города, нагнали закат и сейчас второй раз совершаем виток вокруг Земли.
— Так это был не модуль? Я имею в виду за кинотеатром, — спросил Максим.
— Нет, отчего. И модуль тоже. Не тесниться же в этих ужасных, постройках. Я поражаюсь — холод, сквозняки, никакой звукоизоляции. Неужели и в правду наши предки так плохо жили? — спросила амазонка.
— Да, Яна. И это считалось очень неплохим жильем. Похоже, наши предки были крепче своих хилых потомков, — пошутил Максим.
— Ладно тебе, про хлипких потомков рассказывать, — серьезно ответила амазонка. — Пусть попробуют эти «крепыши» пройти на лыжах за сутки 250 километров по лесу в 30 градусный мороз.
— А кто бегает, зимой, в мороз, по лесу, на лыжах сутки напролет? — удивился Максим.
— Есть ненормальные тетки, которые, живя у Мраморного моря, ездят тренироваться зимой в холодильник средней полосы.
— Обалдеть, — сказал Максим.
— Я считаю себя чокнутым оттого, что иногда делаю десяток километров по лыжне. Но ездить из Царьграда и так над собой издеваться… — историк с улыбкой покачал головой.
— Вот и я не знаю, зачем нас мама так гоняет, — усмехнулась девушка.
За этим разговором они спустились к миделю.
— Макс, тебе прямо. Дверь в конце коридора, потом лесенка и ты на лунной террасе, — сказала амазонка. — А я немного поплаваю снизу. Рада была познакомиться.
— Жалко, — непроизвольно вырвалось у историка. — Я думал ты мне весь корабль покажешь.
— Тебя все равно джихан ждет, — ответила девушка. — Надеюсь, не в последний раз видимся.
Яна нырнула в люк, помахав рукой на прощание.
«Она ведь не джихангира имела в виду» — пронеслось в голове у Максима.
Величко открыл дверь. Узкий коридор неожиданно закончился пустотой. Прозрачный колпак открывал громадные пространства до далекого горизонта. Но страшным было не это. Он оказался практически в зените эллипсоида центрального сектора, так, что мог без труда дотронуться до прозрачной керамики остекления. Под ним было метров 20 пустоты. Далеко внизу плескалась вода, в которой виднелись изрядно уменьшенные высотой тела купающихся, а выше пролегала неширокая галерея, скорее похожая на навесной мост через пропасть, которая, дойдя до противоположной стороны, плавно расширялась, образуя правильный круг метров семи в диаметре.
До этой, дающей уверенность площадки нужно было пройти по галерее, а главное, преодолеть метров пять по вертикали над двойной бездной.
Максиму стало дурно, он застыл в ужасе на узкой конструкции, похожей скорее на птичью жердочку. Она соединялась с галереей крутой лестницей, ступеньки которой состояли из тонких трубочек, вдобавок ко всему, без перил.
Это был единственный путь вниз, и историк, замирая от накатывающих приступов страха, стараясь не смотреть вниз, начал переставлять ватные, онемелые ноги.
Облегчение Максим почувствовал, когда снова оказался на твердой и относительно безопасной поверхности, огороженной от пустоты вокруг легкими перилами.
Галерея была шире, чем казалось сверху, но все равно не слишком большой — 2–2,5 метра. Как понял историк, пролегала она над трубой центрального коридора, вернее той его части, которая соединяла разделенные прозрачной линзой бассейна носовые и кормовые отсеки корабля.
Амазонка оказалась права. Большая часть террасы была занята разнообразным снаряжением: надувными матрасами, лодками, спасательными кругами, мячами, ластами, масками, лежакам, шезлонгами — всякой всячиной для отдыха и физических упражнений. Стояла даже парочка аквабайков, непонятно как попав в инвентарь бассейна.
Более-менее свободно было только в широкой части галереи. Там, под круто изогнутым наружным остеклением корпуса на легком табурете сидел человек и сосредоточенно смотрел на закат.
Одет он был в простой серый комбинезон, который подчеркивал его широкие плечи и сухощавую фигуру. Снизу доносились заглушенные высотой голоса и плеск воды. Но мужчина не обращал на это никакого внимания, погруженный в свои мысли.
Максим двинулся к нему через завалы. Подойдя поближе, он увидел, что это действительно император, только какой-то непарадный, лишенный всякого величия, обыкновенный человек, размышляющий о не слишком приятных для себя вещах.
