— Кстати, — продолжил Управитель, — мне пришло в голову, что именно так мы получили поразительно единообразие всех миров Обитаемого Пространства.
— Ты мне будешь рассказывать? — иронически заметила Живая Богиня. — После всех наработок ВИИРа -2?
— Ну ладно, — нахмурился Управитель. — Почитаем о том, что ты так старательно хочешь забыть.
Девушка хлопнула в ладоши, давая команду на продолжение чтения.
Ему вдруг стало легче. Теперь он знал, чем заполнить свою долгую жизнь и как оправдаться хотя бы перед самим собой.
Но сначала ему надо было разобраться во всем то, что ему стало открыто, понять все причудливые извивы человеческой истории. Осознать, как с течением времени благо становилось запредельным злом, а то, что считалось злом, становилось единственно возможным благом.
Его ангел-хранитель Лара, сделала своему подопечному царский подарок, дав неограниченно много времени на осмысление всего тяжелого и страшного, логичного и необходимого пути человечества.
Равномерное течение жизни было нарушено через несколько дней. В полдень по местному солнечному времени от станции наблюдения пришел сигнал о неизвестных боевых кораблях.
Они вышли из гиперпространства в 50 мегаметрах над теневой стороной планеты. Судя по всему, пришельцы готовились совершить посадку на Амальгаме.
Конечников, недолго думая, объявил боевую тревогу и приказал готовиться к эвакуации. Гарнизон Амальгамы никак не мог воспрепятствовать вторжению. Конечников бросил обед и отправился с группой спецназа к месту посадки неизвестных кораблей.
Он издали узнал знакомые силуэты гиперпространственных крейсеров. Скауты приземлялись на пустоши у старых выработок. Каменистая почва позволяла гигантам по 80 тысяч тонн садиться, не боясь быть утянутыми в болото или грязь.
Бронированные звездолеты перемежались с транспортниками. Конечников насчитал 25 машин. Скорее всего, с учетом кораблей охранения, оставшихся на орбите, Амальгаму посетила мобильная группа Дальней Разведки.
Появление десятка вооруженных глайдеров не вызвало у гостей никакой реакции. Лишь скорострельные зенитные пушки некоторое время провожали стволами маленьких летающих козявок, вторгшихся в простреливаемое пространство.
Конечников объявил отбой тревоги и приказал лететь к головному кораблю, полагая найти там командира соединения. Он не ошибся. С правого ракетоносца первой пары замигал прожектор, приглашая приземлиться.
«Горбунок» стал снижаться.
Возле громадных машин суетились команды техников и матросов. Техники проверяли параметры внешних систем. Группа наземного обеспечения готовила к установке маскировочные сети. Подразделения охраны окапывались и ставили бронеблоки на огневых точках.
Тут и там матросы команды прожигали плазменными горелками скважины и загоняли в скальную породу громадные анкера.
Описав широкий круг, глайдеры сели в свободном пространстве между кораблей первой пары.
Их встречали.
Конечников, опираясь на палку, выбрался из люка и попал в объятия Стрельникова, погрузневшего, с погонами капитана.
— Здорово, Крок, — заорал тот, хватая его в охапку. — Живой чертяка! Живой!
— Васька! — обрадовался Федор. — Еб твою мать! А я думаю — что за хрен с горы. Мы тут собрались под землю закапываться.
— Испугались, — засмеялся Василий. — А мы думали — подойдем, и никто нас и не заметит.
— А если бы мы ракетой пальнули? — поинтересовался Конечников. — Или сидели бы в засаде с ножами и шпалерами наизготовку?
— Да ладно, — усмехнулся Стрельников. — Знаешь ведь, что шансов нет.
— Да, мы вас не ждали. Наши стратеги планировали разместить пару- тройку линейных рейдеров.
— Да кого нынче напугаешь рейдерами, — со смехом сказал Василий. — Вот мы — это сила.
— Наши «собачки»? — поразился Федор.
— А чему ты удивляешься? — Василий сдержанно улыбнулся. — Теперь гиперпространственный крейсер — самое грозное оружие в космосе. Мы больше не летаем строем. После того, как наш 2803 разделал пару «Тундеров», высочайше предписано маневрировать и всячески проявлять в бою смекалку.
Конечников вздохнул.
Между кораблями, с грохотом и лязгом, пополз маленький трактор, вытягивая в линию длинные, похожие на упаковки сосисок, коконы с маскировочными сетями.
Василий, который зорко наблюдал за обстановкой, вовремя отодвинул зазевавшихся гостей с пути его следования.
— Чего это я на улице вас держу, — вспомнил обязанности хозяина Стрельников. — Милости прошу. Сейчас палатку поставим. Стол накроем.
— А чего в палатке? — спросил Конечников.
— А допуск у твоих парней есть?
— Вот как, — нахмурясь сказал он. — А у меня?
— Ну, ты другое дело, — заметил Стрелкин. — Ты свой…
— У меня тоже нет допуска. Аннулирован, — ответил Конечников, поглядев на своих подчиненных.
Василий какое-то время размышлял, потом, махнув рукой, беспечно сказал:
— Милости прошу на мой корабль. Сейчас тут стрелять будут, а палатку ставить долго.
Конечников подозвал пилота своего глайдера и отправил в поселок за самогонкой и закуской.
— Гоша, веди гостей на камбуз, — приказал Стрелкин. — Остальные сейчас подтянутся.
— Есть, командир, — отозвался один из людей капитана Стрельникова.
Пропустив гостей, Василий задержал Федора на трапе.
— Посмотри, — сказал он.
Матросы команды выстроились со специальными ружьями вдоль борта корабля, выстрелили грузиками на тросах и кинулись разворачивать упаковку. Они зацепили по всей длине края маскировочной сети и дали команду по рации.
Лебедки с обратной стороны стали выбирать тросы с зацепленной сетью через корпус. Василий задраил люк, чтобы не мешать.
— Видал? — довольно сказал Стрельников. — Сейчас поднимут опоры, — и укрытие готово. Наши придумали…
— Здорово, — без энтузиазма согласился Конечников. — И чего?
— Того… — попытался обидеться Василий, но передумал и предложил. — Пойдем, что-ли. Пока народ собирается, покажу тебе свои владения. На трезвую голову.
— Давай посмотрим, — согласился Конечников.
Стрелкин метеором понесся по кораблю, распахивая все двери и вставляя отрывистые, малоразборчивые комментарии: «Никаких коек в проходах», «Каюта на двоих», «У старших офицеров — отдельная», «кондиционеры», «столовая — танцевать можно».
Экспериментальный корабль второго поколения казался удобным и притягательным, знакомым и незнакомым одновременно, располагающим к службе и жизни. Не было двухъярусных коек в центральном коридоре и тесных матросских кубриков. Не воняло немытыми телами и портянками.
Стрельников поминутно оборачивался на Конечникова и спрашивал:
— Нравится? Правда здорово?
