— Ничего так, — спокойно соглашался с ним Федор.
Стрельников повел дальше Конечникова по кораблю, с восторгом рассказывая о новшествах второй модели гиперпространственного крейсера.
— На борту штатного состава — 30 человек. С учетом электроники этого вполне достаточно. 4 ходовых смены, артиллеристы, техники и пара человек в хозяйственной части.
— А канониры в башнях? — поинтересовался Конечников.
— Их нет, — ответил Василий. — Есть операторы-наводчики, которые работают с пушками и ракетами. Заметил, что башни стали меньше? Не хочешь узнать отчего?
— Если скажешь.
— Все автоматизировано, — довольно ответил Стрелкин. — Указываешь блоку наведения на цель, и электроника ее ведет.
Конечникову показалось, что Василий перебирает варианты, как деликатней отказать, если друг захочет немедленно попробовать все это в деле.
Но Федора совсем не интересовала стрельба из бортового оружия.
— Это что, против Конвенции? — поинтересовался он.
— Да, — пожал плечами Василий. — Удивлен?
— Нет. Но это не все. Орудия другие.
— Глазастый, — засмеялся Стрелкин. — Ничего от тебя не скроешь. На корабле нет ни одного боевого лазера и плазмомета. Все заменено лучевыми излучателями. Оставили только пару зенитных массометов на всякий пожарный.
— Лучевые пушки? — удивился Конечников. — Это над чем Корсаков работал? Когерентный детонирующий луч?
— Откуда знаешь? — удивился Стрелкин. — Ленка тебе рассказала?
— В самых общих чертах. Кстати, как там она и Корсаков?
— Она — нормально. Теперь она начальник лаборатории, защитила докторскую диссертацию по закрытой теме.
— А Антон Петрович?
— Да с ним тут случилось… — Василий замялся.
— Что?
— Срок мотает дядька.
— Вот тебе и раз. За что?
Да вот нашли приборчик в обломках твоего кресла. Диверсионный… Эланский… Отключал внешнюю стабилизацию… А на корпусе прибора — его отпечатки пальцев.
Для внутреннего слуха Конечникова эти слова зазвучали нестерпимой фальшью.
— Правда? — он остановился и пристально поглядел в глаза Стрелкину. — Ты сам-то в это веришь?
— Конечно, — пожал плечами Василий. — В свете предшествовавших печальному событию обстоятельств. Это, конечно, ваши с ним дела, но я его понимаю.
Конечников не стал его опровергать. Остальную часть пути до боевой рубки они молчали.
Василий набрал код на панели, и они вошли вовнутрь.
Там висел обычный полумрак. На затемненных стеклах причудливо колыхались тени от маскировочных сетей. Неярко горели панели и мониторы приборов. Конечников с одного взгляда оценил насколько удобней и лучше стало управление кораблем. Что-то вроде сожаления остро кольнуло сердце бывшего звездолетчика.
— Посмотри, как все поменялось — по-хозяйски обводя рукой пространство вокруг, отметил Стрелкин. — Нам полтора года назад такого и присниться не могло.
Действительно, в центре управления стало больше места. Новая, компактная электроника явно не соответствовала требованиям Конвенции, приближаясь по простоте, наглядности и удобству к приборам давних рационалистических времен.
Конечников понял, что системы управления разработаны и сделаны в UST. Он счел за лучшее не вдаваться в подробности.
— Крок, ты посмотри, какая красота, — пел Стрельников. — Помнишь, сколько народу в рубке толклось?
— Да.
— А сейчас? Вся смена — 4 человека.
— И достаточно?
— А как же. Хватило бы и 2–3.
— Здорово, — спокойно согласился Конечников.
— Сейчас будет А-12 стартовать, посмотрим, — предложил Стрелкин.
— Куда пойдем смотреть? Наружу? — спросил Конечников.
— Да ладно тебе, — сказал Стрельников.
— А что, есть другая возможность?
— А то, — гордо сказал Васька. — Смотри, слушай и наслаждайся.
— Ну, изобрази.
Стрельников, явно рисуясь перед другом, скомандовал:
— Компьютер, запустить разведчика. Режим следования 5, увеличение оптимальное. Трансляцию на капитанский экран.
— Слушаюсь, — ответила машина.
На экране поползли строки репорта, показывая последовательность операций по запуску. Где-то над головами лязгнул люк, и на экране появилась картинка с камеры робота.
Разведчик набрал высоту и стал ходить над лагерем широкими кругами, давая изображение прикрытых маскировочными сетями кораблей группы.
Один из скаутов пришел в движение. Сеть над ним пошла волнами, затрепетала. Казалось, ее вот- вот сорвет, но звездолет аккуратно, как кошка, выскользнул из-под импровизированного укрытия и вознесся в небо по пологой кривой.
— Видал? — поинтересовался Стрельников. — Что скажешь?
— Впечатляет.
— Помнишь, как мы в учебном отряде газовали? Мачты валило.
— Да, помню… Антигравом — со всей дури. Команда в кресла затрамбовывается перегрузкой, а на земле получается маленький торнадо.
— Было дело, — грустно улыбнулся Конечников, вспоминая то беззаботное, молодое время.
— А хочешь мы следом взлетим? — спросил Василий. — А ты за пилота сработаешь?
— Нет, спасибо… — отказался Конечников.
Стрельников посмотрел на него, вздохнул.
— Вот, обрати внимание, — показал он на экран. — Скорость под 200 метров в секунду, а картинка не шелохнется.
Летающий робот — разведчик держался впереди и немного сбоку, давая изображение крейсера на главный монитор командирского поста.
— Смотри, — предупредил Василий. — Сейчас начнется.
От носа по корпусу, обтекая все его изгибы, вдруг побежала радужная пленка. Она окутала весь корабль, дотянулась до моторов. На остриях маршевых двигателей выросли сиреневые столбы пламени. Корабль прыгнул вперед.
Камера включилась с ретроградного обзора на курсовой, показав, как громадный крейсер за секунду превратился в точку на небосклоне и пропал из виду.
— Красиво, — задумчиво сказал Конечников. Он ожидал громовых раскатов от пересечения кораблем звукового барьера, но все было тихо. Его это не удивило. Из старых книг он знал, что в древности неплохо могли гасить турбулентность. Теперь это умение снова оказалось востребованным.
— Командир! А -12 запрашивает, отчего мы не взлетаем, — громко объявил радист.
— Крок, давай, люди ждут, — сказал Стрельников, — подталкивая Федора к креслу капитана. —
