Эта была Виктория. Она с яростью растолкала врачей и теперь напрягала все силы, чтобы Конечников ей ответил.
— Я тебя слышу, Вика, — ответил он. — Успокойся, все в порядке.
Девушка повалилась на него, сотрясаясь от рыданий.
Врач хотел было насильно убрать мешающую работе медсестру, но был остановлен «особистом», который внимательно наблюдал за этой сценой.
Глубокой ночью, полковник заглянул в палату к своему беспокойному пациенту. Он тихо и деликатно постучал, потом открыл дверь своим ключом. Конечников проснулся, но вида не подал, что не спит. Вика, стараясь не шуметь, встала, с постели. Под взглядом начальника, не стесняясь, набросила на голое тело халатик, и тихонько, на цыпочках подошла к полковнику.
— Как он? — спросил «особист», протиснувшись в узкий проем входа застекленного медицинского поста.
— Спит, Борис Николаевич, — ответила она, присаживаясь рядом и захлопывая дверь закутка. Вакуумный стеклокерамический пакет полностью глушил звуки, но Конечников все равно продолжал слышать разговор.
— А здоровье?
— Здоровье? — переспросила Виктория и сладко потянулась. — Нормально. Просто у него слабый вестибулярный аппарат. Полететь — полетел, но не рассчитал. При падении не разбился, даже не испугался.
— Вот ведь Виктория, какой могучий человечище. Явно ведь, невооруженным глазом видно, что, никогда мануалкой не пользовался, да и летал, судя по всему, только пассажиром. Однако 2 часа, — и пошел так, что даже я поверил, что он всю жизнь наводил ракеты и крутил виражи на крейсере. Но не все предусмотрел… — удовлетворенно сказал Терских. — Но готов поспорить, что он и это преодолеет.
— Борис Николаевич! — решительно сказала Виктория. — Он ведь разобьется. Ему скучно, надо чем-нибудь себя занять.
— Тебе — то, что за беда. Неужели ты думаешь, что он ни о чем не догадывается? Это ведь Управитель.
— Нет, Боря, он хороший, добрый.
— Кому и добрый… — желчно сказал полковник. — А на меня глядит как удав на кролика. Ему все равно, он привык ко всему, этому «капитану» не в диковинку сладкая велеречивость подчиненных. Ты подумай, ему даже не интересно меня слушать, но вот формальность должна быть соблюдена. Вот и глядит… А глаз острый, наметанный. Чуть что не так, он где-то у себя внутри отмечает — «сфальшивил «полкан», дело плохо знает».
— Да ладно, успокойся. Он всегда о тебе хорошо отзывается.
— Небось, считает глупым хлопотуном. Какая жалость, что он не разбился.
— Борис, ну нельзя же так. Надо его занять чем-нибудь.
— А мы его и займем, — усмехнулся он. — Что у нас тут самое лучшее?
Виктория сердито взглянула на полковника.
— Скажешь тоже, Борис Николаевич. Я ей глаза выцарапаю.
— Тихо, тихо, киса. Не ревнуй… Есть у нас невинные развлечения, от которых не откажется ни один бессмертный…Но у меня к тебе будет просьба… — произнес «особист», слегка касаясь руки Виктории.
— Чего ты хочешь? — игриво поинтересовалась она.
— Я закрою на все глаза, на нарушения инструкций, лечебного режима, секретности… Окажу любую помощь с моей стороны. Только с одним условием…
— Каким? — серьезно спросила девушка.
— Ты скажешь эти 12 слов и мне.
Конец 12 главы
Глава 13
ПРИЗРАЧНЫЙ СЛЕД ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ
За окном роняло слезы низкое, серое небо. Рассеянный свет плотно закрытого дождевыми облаками солнца едва проникал в палату. Из приоткрытого окна порывами налетали влажные сквозняки. «Особист» маячил перед глазами, словно заноза. Конечников глядел на него и никак мог понять, знает ли начальник Службы Безопасности про то, что он не Управитель.
После обычного разговора о здоровье и обслуживании, полковник перешел на подчеркнуто официальный тон:
— Федор Андреевич, до полного восстановления функций головного мозга, прошу Вас впредь воздержаться от полетов на транспортном кресле выше 50 сантиметров от поверхности и скорости больше 2 метров в секунду.
— Ну, что ж, я понимаю, что это решение продиктовано заботой о моей безопасности и готов подчиниться. Однако мне нужно как-то тренироваться.
«Особист» задумался, потом сказал:
— Упражнения на имитаторе в вечерние или утренние часы вас устроит?
— А отчего нельзя заниматься в нормальное время?
Полковник схватился за платок, промакивая моментально покрывшееся потом лицо.
— Поймите, Федор Андреевич, загрузка установки очень плотная. Чтобы обеспечить условия для Вас, придется сильно уменьшить поток обычных пользователей. Отдельный блок, охрана. Ну, вы понимаете…
— А что, на мне написано, что я не такой как все? — с холодной улыбкой произнес Конечников. — Почему я не могу заниматься с остальными?
— Можете, если хотите, чтобы вас раскрыли. По легенде вы герой, суперасс… А Вы, господин, на первой же тренировке, покажете себя хуже новичка. Сразу возникнут вопросы, что за человек занимает палату — люкс.
— Нахожу ваши доводы не лишенными здравого смысла… Но, черт возьми, сколько я буду умирать в этих четырех стенах?
— Может нам прогуляться в библиотеку?
— Помилуйте, полковник. Разве там есть что читать? Или я похож на любителя сказок?
— Там есть на что взглянуть, если опуститься поглубже.
— Ну, слава Богу, вы сочли меня достойным посетить спецхран, — иронически сказал Конечников, угадав мысли полковника. — Разумеется, я хочу, вы тут уморили меня без чтения.
— Федор Андреевич, вынужден напомнить, что правила не разрешают выносить книги из закрытого хранилища. Как было бы просто, если литературу из спецхрана Вам могла бы приносить медсестра, она же отвечать за их сохранность, когда вы спите или находитесь в невменяемом состоянии.
— Поставить на охрану своего сотрудника, вы понятное дело, не хотите…
— Федор Андреевич, правила. Да и всему свое время. Доктор только сейчас рекомендовал Вам больше находиться на свежем воздухе и читать.
— После того, как я чуть было не разбился, изображая ПКДР -2… Как я понимаю, у медсестер нет допуска, чтобы сопровождать меня в этот отдел библиотеки. Поэтому я буду лишен общества Виктории, Марины, Беллы или Елены.
— Совершенно верно.
— Могу Вас утешить, — с усмешкой сказал полковник. — Допуска А-4 нет и у меня.
— Вот как? — удивился Конечников. — И кто же эти счастливчики, которые смогут быть моими гидами по океану времени?
— Вы рассчитываете на молоденькую научную сотрудницу? — пошутил «особист».
— Не думаю, что это понравилось бы Виктории, — ответил Конечников.
— Виктория может не волноваться. Вашим лоцманом будет Афанасий Константинович
