Родион показал Сухареву две открытые пятерни, Сухарев снова мотнул головой.
– Десять минут, – сказал он. – Позвоните мне всего лишь через десять минут, и мы обо всем договоримся. Я обещаю. В моих интересах – забрать Дениса как можно быстрее. В ваших интересах – получить деньги. Мы договоримся.
– Ну ладно… А сто двадцать штук потянешь?
– Возможно. Позвоните через десять минут, и скажу вам все точно.
– Жди, папаша. Позвоню.
Отбой сигнала.
Сухарев на негнущихся ногах доковылял до дивана и рухнул. Лидия Сергеевна немедленно захлопотала вокруг него, запахло валидолом.
– Как вы, Петр Арсеньевич? – спросил Родион. – Сейчас ведь позвонят снова. Говорить сможете?
– Ничего, ничего… Справлюсь.
– Соглашайтесь на любые суммы в пределах, скажем, двухсот тысяч. Больше не надо – могут заподозрить неладное. Постарайтесь уговорить их отдать Дениса сегодня же, или, на худой конец, завтра. А если начнут оттягивать сроки…
– А что, такое может быть?
– К сожалению, может. Так вот, если начнут тянуть, вам нужно сделать очень важную вещь. Скажите, что не верите, что с Денисом все в порядке, и что вы должны убедиться в этом лично. И что вы передадите им свитер, вот этот самый, – Родион поднял кофту, найденную под диваном. – Денис оденет свитер, они сфотографируют его, или произведут видеосъемку, и передадут фотографию или кассету нам. Можно переслать по Интернету. Только после этого вы отдадите им деньги.
– А зачем это, не проще ли обойтись без лишних условий?
– Так нужно.
– Это не навредит мальчику?
– Это может спасти ему жизнь. Поверьте, мы знаем, что делаем.
– Но как же мы передадим им свитер?
– Вы сами договоритесь, как. Извините, Петр Арсеньевич, но это ваше дело. Постарайтесь взять себя в руки и говорить спокойно и деловито.
– Да-да, я постараюсь.
Язык мой чесался от желания спросить, зачем свитер нужен на самом деле. Но я, само собой, молчал.
Телефон зазвонил.
– Да, я слушаю, – сказал Сухарев. Страшно на него было смотреть – стоял он смертельно бледный, едва не падал. Однако голос, нужно отдать должное, звучал ровно.
– Ну ты чего, надумал насчет ста пятидесяти штук, папаша?
– Вы же говорили – сто двадцать…
– Сто пятьдесят, папаша, сто пятьдесят. Дети нынче дорого стоят – времена такие.
– И Дениса верните сегодня же.
– Через три дня, папаша, раньше не получится.
– Почему?! – взвыл Сухарев.
– По кочану. Ты там не вякай, понял, фраер? Как скажем тебе, так и будет.
Родион развел руками, грустно покачал головой – мол, предупреждал я, что к этому идет. Мама- Сухарева беззвучно заплакала.
– Я дам сто шестьдесят, – помолчав некоторое время, произнес Сухарев. – Больше не могу, поверьте, но сто шестьдесят тысяч дам. Только с одним условием.
– Ты чо, папаш? – голос в трубке коротко хохотнул. – Какие, на хрен, условия? Ты вообще понимаешь, что если чо не так, так мы твоего придурочного пацана зарежем в секунду, чо он нам, твой пацан…
– Вот этого я и боюсь. Я хочу убедиться, что Денис жив.
– Да жив он, говорю тебе. Кончай базар не по делу.
– Я хочу увидеть его… живым. – Сухарев не удержался и всхлипнул. – Пришлите мне его фотографию.
– По Интернету, чтоль? – похититель догадался без малейшего труда.
– Да. Сегодня же.
– Ну ладно, щелкнем, пришлем. Жди фотографиев.
– Сейчас скажу электронный адрес…
– Не надо, знаем мы твой адрес.
– И еще вот что: Денис должен быть в свитере, который я вам передам.
