Андрей Плеханов
Бессмертный мятежник
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧУЖАЯ ИГРА
ГЛАВА 1
Демид бежал по обочине, облачка бурой пыли вылетали из-под его ног. Дорога поднималась в гору и грузовики нещадно газовали, обдавая Дему смесью сизого дыма и угарного газа. Выхлопы низкосортной солярки лениво растворялись в воздухе.
'Хээй-сё! Хээй-сё!' Вдох-выдох, вдох-выдох.
Это называется утренняя пробежка. Полный букет всяких гадостей.
Демид не думал об этом. Он не думал ни о чем, он медитировал на бегу, голова его была благодатно пустой. Два километра по вонючей дороге – не самое страшное испытание в жизни. А потом – поворот с шоссе в поле, мягкая, дружественная тропинка среди юной пшеницы. Зеленая лента реки, прохладная вода, рыбы, снующие в глубине…
Демид шарахнулся в сторону и едва не полетел на землю. Астматический звук мотора рявкнул у самого уха. Грязно-белый жигуленок пролетел в десяти сантиметрах от Демида, бампер его мотался из стороны в сторону, чудом удерживаясь на ободранной заднице машины.
– Урод! – Дема сплюнул под ноги. – Чтоб ты заглох!
Жигуль обиженно чихнул, дернулся и встал на обочине.
Дема пошлепал дальше – мимо злополучной машины. Хээй-сё! Хээй-сё… Солнышко начинало припекать все сильнее.
– Excuse me! [1] – крикнули вдруг ему в спину. Тонкий такой голосочек, жалобный.
Дема резко затормозил и оглянулся. Машина сиротливо стояла на обочине – 'пятерка' с подбитым правым глазом, безутешная и неухоженная. Из окна машины высовывалась юная белобрысая голова.
'Хлопчик. Осваивает папину машину втайне от предка, – подумал Демид. – Сейчас станет просить помощи. Дяденька, толкните машинку. Папка ругаться будет. Будет, сыночек, обязательно будет! Сейчас фингал под глазом тебе нарисую, чтоб не пугал мирных спортсменов…'
Демид пошел к машине. Не спеша, пытаясь придать себе строгий вид. Злости почему-то не было.
За рулем сидела девчонка.
Симпатичная девчонка, между прочим. Весьма симпатичная и изрядно перепуганная.
– Зачем глохнем? – поинтересовался Демид.
– Нelp me, please. I don't speak russian. [2]
Демид хмыкнул, озадаченно качнул головой.
«Помоги ей… Хорош из меня помощничек! Гол, как папуас… – Из одежды на Деме присутствовали лишь красные спортивные трусы с надписью 'Крылья Советов'. – Стало быть, мы имеем здесь иностранную девочку на задрипанном Жигуле. Забавно… Притворяется? Или в самом деле? Не станет наш человек в такой ситуации просить помощи по-английски – не поймут. Стало быть, человек не наш…» – Демид вытер рукой пот со лба, лихорадочно вспоминая какую-либо фразу на английском.
– Do you speak English? [3]
– Ye! I really don't know what to do. This damned car… I hate this! It stalls all the time! Something is wrong with the ignition. How can I get in touch with the service station? [4]
'Затараторила! Сервис стэйшен ей нужен. Как тебя занесло сюда, дорогуша?'
– Excuse me. I am Demid, the best runner and the worst mechanic in this village. [5]
– Oh, I'm sorry! I am Jane. Sorry, but I'm really afraid. I can pay you. I am an American…[6]
'Бр-р-р. Мозги-то ведь не железные'. Демид уже начал забывать английский, и быстрая речь девушки сливалась для него в непрерывное 'хаумачтаймвиллзэрипэатэйк'.
– Don't hurry, Jane. My English is bad, I hardly understand you. So let’s try to fix your little car.[7]
Порозовела, улыбнулась в первый раз. Пора уже, американцы должны улыбаться все время, показывать свои белые зубы, иначе сразу становятся похожими на нас, русских – кривых и мрачных с бодуна.
Девчонка подвинулась на правое кресло, Демид плюхнулся за руль. Поерзал на сиденье, пощелкал по приборной панели, провел пальцем по пыльному стеклу спидометра.
'Машинка едва живая, а ведь не старая! Трех лет ей еще не будет. Убили тебя, жигуль мой ненаглядный, безо всякой жалости, без скидки на российские дороги. Угробили проклятые иностранцы. Ну правильно, чего жалеть! Небось, денег куры не клюют'.
Демид попытался понять, о чем думает американка, но вникнуть в ее беспорядочные мысли оказалось для него задачей непосильной. Думала она не на русском языке. Деме еще не приходилось лазить в мысли иностранцев.
Демид повернул ключ. Загорелась лампа зажигания, но мотор хранил угрюмое молчание. Минуту Дема щелкал ключом, пытаясь вызвать хоть каплю жизни в механическом трупе.
'Стартер сдох. – Демид представил себе обугленные щетки, подгоревший коллектор – все в саже и маслянистом дерьме. – Безнадега. Надо лезть под капот'.
– I think the starter is faulty, – сообщил он. – Do you have the starting handle? Wrenchs? Tools? [8]
– I'm afraid not. I left them at home.[9]
– Ну и дура! – сказал Демид – по-русски, громко и раздраженно.
Он вынул бесполезный ключ из гнезда и попытался вспомнить нечто важное. Ага… Машина встала, когда он пожелал ей заглохнуть. Было ли это случайностью?
Демид знал, что иногда может контролировать действия людей, мысленно заставляя их выполнять свои приказы. Он не был в восторге от такой своей ненормальной способности, но факт оставался фактом. Иногда он понимал, о чем думают люди, окружающие его – не читал мысли, но вдруг начинал ощущать, что творится в чужой голове.
Приказать машине? Такое ему и в голову не приходило. Наверное, проще было попытаться завести машину с толчка, или, на худой конец, прицепить жигуленок к какому- нибудь грузовику – до города было не так уж и далеко. Но Демид сидел и молчал. Пытался вспомнить свои ощущения, когда заставил машину заглохнуть.
'Нет, ничего не помню. Ничего… Эй, стартер, слышишь меня? Заводись! Крутись, подлец! Вращайся'.
