шлюха? Но сейчас боль уходит. Зря ты это сделала, ты не в состоянии нанести мне настоящий вред. И ты прекрасно знаешь, почему. Ты ведь уже пыталась раздавить меня машиной, помнишь ту веселую зимнюю ночь? И вот я здесь – живой и здоровый, а за твою жизнь я не дам и ломаного гроша.
Враг, шатаясь, встал на обе ноги и оскалил зубы в злобной усмешке. Теперь, без очков, он выглядел совсем по-другому. Правый глаз его был темным и безжизненным – дыра, глядящая в колодец Тьмы. Левый же светился рубиновым светом, как блестят в свете костра зрачки волка. Лека похолодела.
'У него лицо разное. Как из двух половинок…' – вспомнила она слова девочки – жертвы Табунщика. А потом слова профессора Подольского зазвучали в ее голове: '… Перед нами – человек, испытывающий сильнейшее постороннее вмешательство. Вмешательство в сферы, руководящие его сознанием. Говоря средневековым языком, он одержим неким духом.'
– Нет, ты не Табунщик, – произнесла Лека. – Ты все-таки Эдвард Жаляускас. Но не ведаешь, что творишь. Сознание твое захвачено некой нелюдью, Имени которой я не знаю. Хотя мне уже приходилось встречаться с этой тварью… Я называю его Табунщиком, хотя это и неверно. Ибо Табунщик – лишь жалкое физическое тело, одно из человеческих воплощений Духа Тьмы. Ты слышишь меня, Эдвард?
Лицо человека на секунду исказилось, слабая искра пробуждения появилась в безжизненном темном глазе. И тут же исчезла, раздавленная черной силой.
– Зря ты стараешься, детка. – Враг сверлил ее красным оком, пытаясь смять ее волю. – Твой Эдвард – в глубокой отключке. Не дозовешься. Ты сама погубила его, остановив на нем свой выбор. Впрочем, какое мне до этого дело? Я ведь тоже узнал тебя, Мятежник! Это ты, сукин сын, собственной персоной! Ты покинул Демида, ты перебрался в тело девчонки, пытаясь запудрить мне мозги и направить по ложному следу! Но ты выдал себя, ибо ученик Защитника ничего не может знать о Великих Духах! Может быть, это случайность, но похоже, ты проиграл! Сейчас я перережу нежное горлышко девочки и на этом прерву твою земную фазу. Пора возвращаться домой, предатель! Там мы приготовим для тебя великолепное времяпрепровождение! Тьма не знала еще таких мук, какие уготованы тебе, Осквернитель Основ!
– И как же ты собираешься уничтожить меня, жалкий придурок? – Лека пыталась сохранить самообладание. – Ведь ты не знаешь моего Имени! Ты не сможешь составить заклинание! Все, что ты сможешь сделать – заставить меня перейти в другое тело.
– Опять ты блефуешь, старый лис! – осклабился разноглазый. – Куда ты собираешься перейти, позволь полюбопытствовать? В эту тухлую рыбу? Или может быть, в чаек на берегу? Скатертью дорога! Здесь нет ни одного человека в пределах километра, а такая дистанция, насколько я знаю, для тебя непреодолима, неполноценный уродец! Честно говоря, мне надоело трепаться с тобой. Через несколько минут ты полетишь в Мир Тьмы, прямо в зубки к своим истосковавшимся братцам. Мне даже не интересно, что они там будут с тобой делать – у меня слишком много дел здесь, в Цветном Мире. Я собираюсь заварить здесь хорошую кашу, повеселиться и поиграть с людишками вдоволь. По- моему, они слишком расслабились и привыкли к легкой жизни за те тысячи лет, что ты не давал Духам свободного прохода в Цветной Мир!
'Эдвард, Эдвард, – мысленно позвала Лека. – Проснись! Не сдавайся так просто, Эд! Сопротивляйся этому ублюдку!'
Человек дернулся, лицо его болезненно скривилось. Лека уловила постороннее движение где-то в потаенном уголке его сознания.
– Все, хватит. – Враг бросил на Леку взгляд, полный ненависти. – С тобой нельзя играть, Мятежник. Ты хитрая опасная змея. Я даже разговаривать с тобой не буду. Я просто отрежу твою прелестную головку и воткну кол тебе в сердце. Дерева здесь хватает.
Он повернулся и с треском выдрал доску из стены. Потом присел на корточки и начал строгать ее ножом, заостряя конец. Лека болталась на крюке, раскачиваясь от порывов ветра, налетающего через окно. Она выкинула из головы мысли о Мятежнике и Табунщике – не было ей дела до этих аморфных тварей, беззастенчиво выживающих людей из их тел. Лишь два человека во всем мире занимали ее сейчас – Эдвард и своя собственная персона.
'Эд, ты слышишь меня? – снова позвала она. – Эдик, милый мой, отзовись!'
'Да, да, – услышала она далекий голос, – Боже, что со мной?'
'Это я, Лена! Эдик, ты видишь что-нибудь?'
'Ничего… Темнота… Что со мной, Лена?'
'Ты в плену. В плену чужой воли. Ты должен проснуться, Эд. Ты должен собрать все свои силы. Иначе погибнем мы оба. Ты – сильный человек. Тебе будет больно, очень больно, но я знаю – ты сможешь…'
'Лена… что я должен делать?'
'Свет. Ты должен увидеть свет в беспросветном мраке. Иди к свету! Как бы трудно тебе не было, иди!'
'Свет… Я вижу его!…'
…Сильный удар вернул Леку к реальности. Враг стоял перед ней, лицо его перекосилось от боли. Рука его дрожала, пытаясь удержать нож.
– Прекрати это, слышишь, ты, шлюха? Это не спасет тебя! – Человек упал на колени, из носа его потекла струйка алой крови.
Два Духа боролись сейчас за обладание этим телом. В безжизненном, черном зрачке появились вспышки голубого пламени. Человек смотрел на Леку двумя разными глазами – голубым глазом Эдварда и огненным, прожигающим оком Зверя.
– Эдвард, иди к свету!!! – В голосе девушке появилась властная сила. – Именем Света, Именем Господним заклинаю тебя! Изыде дух поганый из раба Божия Эдварда! Аминь! – Лека держалась из последних сил, пытаясь удержать контакт с Эдом, вывести из черной ямы бессознательности. Пурпурные круги поплыли у нее перед глазами, сердце билось медленно, судорожными бестолковыми толчками.
Рука человека медленно разжалась и нож упал на пол. Он пополз прочь от девушки, шатаясь и натыкаясь на связки рыбы, как слепой.
– Карат, Карат, ко мне! – прохрипел он, падая на бок. – Взять ее!
Шлепанье собачьих лап раздалось на лестнице. Огромная овчарка влетела в комнату, подобно черной молнии.
– Фасс! Убей ее, Карат!
Пес прыгнул, метясь Леке в горло. Девушка завизжала, сделала отчаянное усилие, пытаясь ударить зверя ногами. Огромные когти проскребли по ее груди, оставив кровоточащие полосы. Собака отлетела к окну и прижалась к полу, готовясь к новому прыжку.
Что-то лопнуло в голове у Леки. Она уже не слышала Эдварда – нить, связывающая их, разорвалась и он полетел далеко вниз, в колодец забвения. Лека висела как труп – не осталось в ней больше ни капли силы.
– Что, сучонка, не нравится тебе такое?! – Враг вскочил на ноги. – Ты не заслуживаешь легкой смерти! Я сожгу тебя живьем, вместе с этим сараем!
Раздался звон стекла. Из разбитого окна появилась рука и вцепилась в холку собаки. Карат взревел, пытаясь вырваться из душащего захвата, глаза его вылезли из орбит. Лека увидела, как зверь поднялся в воздух, размахивая лапами, и вылетел через окно. Тяжелое тело глухо шлепнулось о землю внизу с коротким предсмертным визгом.
Демид ворвался в комнату в дожде стеклянных осколков. Лека посмотрела на него тупым взглядом. Реакция врага была молниеносной – нож блеснул в воздухе и воткнулся в плечо Демида, пригвоздив его к стене.
Разъяренный враг бросился на Демида, метя ему в живот деревянным колом. Демид вцепился в рукоятку ножа и вырвал его из плеча – кровь хлынула фонтаном.
