процентов, то я к твоим услугам!
– Спасибо… – Джейн смущенно улыбнулась. – Спасибо, Лена…
– Кстати, если мы уж с тобой теперь друзья, зови меня не Лена, а Лека.
– А ты меня – Яна. Это мое русское имя.
– Договорились! Хорошее имя. Яна – обезьяна!
– А Лека – калека!
Новые подруги захохотали и повалились на спинки кресел, опрокинув незадачливому соседу сзади стакан с минеральной водой на брюки.
Яна и Лека гуляли по Одессе. Лучше, наверно, было бы поваляться в номере – Лека еле передвигала ноги после вчерашних занятий, на которые Андрей погнал своих девчонок, едва они успели распаковаться после прилета. Удивительно – Леку нельзя было назвать нетренированным человеком, с Демидом они выполняли трюки и покруче. Однако вчерашняя разминка, с выворачиванием ног у балетного станка, с бесконечным качанием пресса ('Талия, талия должна быть на этом месте, а не мешок с жиром!'), часовые прыжки под музыку дали ее мышцам немалую встряску.
– Ян, у тебя ничего не болит?
– Да нет. Я уже привыкла.
– А у меня задница болит – как будто сапогами пинали. – Лека помассировала ягодичную мышцу, стараясь не привлекать внимания прохожих. – Садизм прямо какой-то!
– Пройдет. У меня тоже поначалу болело.
Яна выглядела сегодня намного веселее. В городе уже появились знакомые афишки с улыбающейся Джейн. Лека немного волновалась – вечером должно было состояться первое ее выступление. Хотя, в принципе, чего трудного – роль у нее пока самая незаметная в труппе. Знай себе, переодевайся, да выбегай на сцену изображать хулиганистого подростка. 'Возьму, и в самом деле нахулиганю! Войду в образ! Пускай знают, с кем связались!'
– Слушай, Яна, а Герман Филинов – хороший человек? Ну, я имею в виду – по жизни…
– Не знаю, я и не видела его ни разу. Говорят, очень хороший. Все от него в полном восторге. Даже Андрей наш, которому угодить невозможно, и то говорит: 'Гера – это настоящий человек! Такие встречаются один на миллион!'
– Он что, скрытный очень, этот Филинов?
– Он не любит шумихи вокруг своего имени. Юдашкин, или, к примеру, семейство Зайцевых – каждую неделю на экране. Филинов же, судя по всему, считает, что качество его одежды – лучшая реклама. Поэтому все знают, что есть где-то такой Филинов – стоит у нас за спиной, как тяжелая артиллерия. В Европе тоже все: 'Ах, Филинофф, ах, душечка, вот это вкус, вот это стиль!' И ни одного проспекта с его фотографией.
– А может, и нет никакого Германа Филинова? Придумывает все эти модели какой-нибудь пацан на компьютере – гений программирования. А сам он инвалид, и передвигается на коляске. А делами управляет его мамочка – жирная злая бабища…
– Ну и фантазия у тебя! – Яна засмеялась. – Говорю же тебе, наш Андрей Семенович лично этого Германа знает.
– Эй, пацанки! – рядом с девушками лихо притормозил 'Ситроен' серого цвета. – Покатаемся?
Из окна машины высунулась довольно мерзкая физиономия рыжего парня – покрытая веснушками величиной с пятак, с длинным носом, со сломанной и неправильно сросшейся переносицей. Из салона донеслось похабное ржание.
– Не говори ничего, – шепнула Яна Леке. – Сделаем вид, что не заметили. Может, отстанут?
Лека хмыкнула, Яна подхватила ее под руку и быстро пошла по улице, звонко цокая каблучками. Машина проползла сбоку и обогнала девушек. Одновременно две двери открылись, из передней вылез рыжий, из задней – огромный толстый парень в черной майке и вельветовых штанах, стриженный почти наголо.
– Ну что, непонятно, что ли? – Лека бросила на рыжего убийственный взгляд. – Кататься не собираемся.
– А что так? – Рыжий ухмыльнулся. – С ветерком зараз доедем!
– Куда? На блатхату? Чайку попить, группенсексом побаловаться? Слушай, друг мой, мы не шлюхи. Ты что-то перепутал. Давай миром поладим – садись в свою тачку, а мы дальше пойдем.
– Нет, ты смотри, какая телка крутая! – рыжий побледнел от злости. – Ты кто такая, чтоб со мной так разговаривать? С России наехали сюда – жопами крутить! – Парень орал на всю улицу и прохожие опускали взгляд, жались к стенке, проходя мимо. Молодая парочка испуганно шарахнулась за угол. Никто и не думал заступаться за бедных девушек.
– Тю, Рудый, та воны ж – кацапки! – Толстяк вытянул губы трубочкой. – Пойдем, побачим других девок, не вяжись з ими!
Толстяк попытался схватить Рыжего за руку, но тот оттолкнул его и рванулся к Леке, пытаясь влепить ей пощечину. Лека засмеялась и сделала маленький шажок назад. В следующую секунду кулак ее воткнулся в солнечное сплетение Рыжего. Парень беззвучно повалился на асфальт.
– А вот теперь сматываемся! – Лека схватила Яну за руку, и они нырнули в арку старого дома. Двор оказался глухим. Стены здесь были покрыты трещинами, ломаными водосточными трубами, веревками с бельем, шелестящим на ветру. Несколько старушонок на лавочке с любопытством вытаращились на девушек. Лека и Яна побежали вдоль подъездов, но все двери были заперты. Неожиданно одна из дверей распахнулась перед самым их носом, и маленький носатый старичок с кустистыми бровями поманил их пальцем. Девчонки немедленно юркнули в дверь и оказались в темном подъезде.
– Я все видел, – сказал старичок. – Я все видел своими собственными глазами. Я наблюдал за вами с балкона. И все видел сам.
– Ну и что? – Лека едва переводила дыхание.
– Девушка, вы этого не знаете, но я вам скажу, что вы – просто молодец! Так бить этого нехорошего человека прямо в живот – это ж уметь надо! Вы что же, учились этому или нет?
– Жизнь научила, – бросила Лека. – Послушайте, дедушка, эти самые нехорошие люди через минуту будут здесь, если вы нас не спрячете. Вам тогда тоже не поздоровится.
– Деточка, если вы меня хочете запугать, то это зря! – бородка у старика встопорщилась. – Если хочете знать, я в войну в разведке служил. К фрицам в тыл ползал вот на этом самом животе. Боялся, спросите? Ну конечно, боялся, жить-то хочется. А сейчас… Эти сейчас ничего не боятся, бандиты! Ведь это ж хуже фашистов! При советской власти такого не было!
Старичок махнул рукой и повел девушек по петляющему коридору, поднялся на второй этаж и дернул скрипучую дверцу. Солнечный свет озарил его морщинистое лицо.
– Вот. Лестница пожарная. Сейчас вы спускаетесь вниз, на землю, и идете гулять в парк, дышать свежим воздухом. Эти вас здесь не найдут, потому что машины здесь не ездиют. Идите, и ничего не бойтесь. Помните, что в Одессе остались не только одни бандиты, но и хорошие люди!
– Спасибо, дедуля! – Лека слетела с шаткой лестницы, спотыкаясь на каблуках. Яна осторожно спустилась следом.
– Вот так-то, Лека. – Яна снова помрачнела. – От меня – одни
