противника и выйти к исходу первого дня на рубеж вот этих высот. Передовые отряды должны овладеть переправой через реку Горный Тикич.
- Может быть, товарищ командующий, высоту 223,2 взять до начала общего наступления?
- Именно так и мыслится. Иначе противник, занимая фланговое положение, может сорвать наступление.
- А что известно о наших танках?
- Будете обеспечивать ввод в прорыв частей 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова.
- Какой срок готовности?
- Очень сжатый. Учитывая распутицу, до 3 марта включительно. С чего намерен начать подготовку?
- С рекогносцировки. Сегодня же постараюсь побывать на двух-трех точках, проведу личную разведку. Завтрашний день используем на рекогносцировку с командирами дивизий, начальниками родов войск и служб. Пригласим также командиров приданных и поддерживающих частей и соединений и, конечно, танкистов. На это, видимо, уйдет и первая половина завтрашнего дня. Думаю, решение на организацию прорыва буду готов доложить вам 2 марта.
- Хорошо. Действуйте. Желаю успехов. Да, вот еще что! Как с награждениями?
- Не все еще довели до конца. Проверю. Две дивизии получили почетное наименование 'Звенигородских', одна награждена орденом Красного Знамени, вторая - орденом Богдана Хмельницкого...
В общем, я остался доволен беседой с командармом, особенно потому, что корпусу предстояло действовать на главном направлении.
Утром мы провели рекогносцировку. Сперва поехали на левую часть выделенной корпусу полосы наступления. Грязь была такая, что передвигались в основном верхом на лошадях - на самом надежном транспорте в распутицу. Когда добрались до переднего края, открылась холмистая равнина, покрытая серым снегом, пересеченная бурыми лентами дорог. Чуть подалее гряда высот закрывала обзор. Траншеи, ходы сообщения, снежные валы - все это противник устроил ближе к вершинам, должно быть, там суше, чем на скатах.
За высотами - населенный пункт Кобриново и река Горный Тикич.
Правая часть полосы корпуса покрыта лесом, поэтому для наступления не выгодна. Но вот высоту с отметкой 223,2 следует захватить до начала общей атаки. С нее противнику удобно вести фланкирующий огонь по 6-й дивизии.
Сразу перед нашим передним краем и параллельно ему протекала безымянная речушка. Летом - воробью по колено, теперь она, вздувшаяся от паводка, желтая, бурная, стала серьезной преградой. А главное - берега этой речушки. Спуск к ней крутой, подъем положе, но очень длинный. Как бы не застрять здесь, в жидкой глине! Ясно, что танки, артиллерия на мехтяге и автотранспорт без подготовительных работ на тот берег не выберутся. До переднего края противника, до момента атаки отсюда еще километр-полтора, и это расстояние надо пройти быстро...
Посоветовались с корпусным инженером подполковником А. П. Сирюком, решили немедленно мобилизовать все свободные силы, обратиться за помощью к населению: рубить лес и перебрасывать его к нашему переднему краю, чтобы ночью положить настилы в 'нейтралке' - на спусках к реке и на подъемах от нее. Между настилами, как бы связывая их, должен вырасти мост достаточной грузоподъемности.
Траншеи противника довольно далеко, и, если соблюдать осторожность, он вряд ли заметит наши приготовления.
Рекогносцировочная группа наша уже собралась восвояси, когда противник, заметив нас, произвел артиллерийско-минометный налет. Залегли, переждали.
- Все живы? - спросил я.
- Все!
- Никого не задело?
- Казенные сапоги! - засмеялся полковник Безуглый. - Голенище прошило!
- У кого больше? - поднимаясь, спросил полковник Дрычкин. Он приподнял пальцами полу шинели, а она как сито - будто моль ее всю зиму ела.
Чтобы скрыть от противника подготовительные работы, нам строго запретили посылать разведчиков за его передний край. Это разрешалось делать не раньше, чем за сутки до начала наступления. Даже полосу, которую обороняла 110 -я стрелковая дивизия, мы примем от нее тоже накануне дня атаки.
Тут нам хорошо помог начальник разведотдела штаба армии полковник Т. Ф. Воронцов. Его разведчики добыли ценные сведения и притащили нескольких 'языков'. Допрос подтвердил, что враг ничего не подозревает.
2 марта генерал Галанин вызвал меня на ВПУ (вспомогательный пункт управления), что располагался в Звепигородке. Захватив с собой графический план наступления и еще раз продумав его, я поехал к командующему армией.
Он сказал мне, что вот-вот прибудет командующий фронтом. И действительно, вскоре маршал Конев вошел в комнату. Он был очень сосредоточен и сразу же, поздоровавшись с нами, приступил к делу.
- Выделим главное в подготовке операции, - сказал он. - Что на этот счет думает комкор?
- Товарищ маршал, главным считаю инженерное ее обеспечение.
- Это почему же?
Я рассказал о результатах рекогносцировки, о безымянной речушке с глинистыми берегами, спуститься к которой танки армии Ротмистрова если и смогут, то только 'юзом', а уж подняться на противоположный берег - лишь при соответствующем инженерном обеспечении. Ведь дальнейшее продвижение наших войск и от этого зависит. Тем более что в полосе наступления только одна дорога - от Ольховца на Тальное, Умань - имеет твердое покрытие.
Доложил я также о том, что нами уже сделано - о заготовке настилов и т. п.
- А где ваш корпусной инженер?
- На месте этих работ.
- Можно его вызвать?
- Можно, только будет он не скоро - трудно добираться.
- Часа хватит?
- Вполне.
- Тогда вызывайте...
Маршал рассмотрел графический план наступления корпуса. Его внимание тоже привлекла высота 223,2. Он сказал, что овладеть ею нужно до начала общего наступления, даже до разведки боем.
Наконец-то появился и наш инженер-подполковник А. П. Сирюк. Внешний вид его как нельзя лучше подтверждал необходимость инженерной подготовки шинель и сапоги до колен были покрыты слоем глины.
Он представился маршалу.
- Доложите, чем вы сейчас занимаетесь.
- Пилим, рубим лес, товарищ маршал. Ночью подвозим к переднему краю, делаем настилы.
- Справитесь своими силами?
- Все саперы корпуса заняты этой работой, а также стрелковые батальоны второго эшелона. Но для ее ускорения хорошо бы получить еще саперный батальон.
- Хорошо, я сейчас еду в штаб фронта, посмотрю, что можно выделить вам.
Уже на следующее утро подполковник Сирюк позвонил мне: 'Темпы работ значительно повысились!'
- Прислали саперов, Андрей Петрович?
- Так точно. Из управления фронта. Целых два саперных батальона.
В последнюю ночь перед наступлением саперы продолжали укладывать настил. К рассвету остался не замощенным лишь небольшой участок. Поскольку он находился в непосредственной близости к переднему краю противника, мы решили закончить работу во время артподготовки. Как ни странно, но гитлеровцы не обнаружили ничего до самого конца. Видимо, были убеждены, что наступать в такую распутицу нельзя.
Все шло хорошо, однако чувство беспокойства не покидало штаб корпуса. Впервые наступали мы в таких сложных условиях, слишком много было ниточек, оборвав которые, противник мог сорвать весь план.
Как и было условлено, накануне наступления 6-я дивизия одновременно с подразделениями 78-го корпуса атаковала высоту 223,2. Генерал Смирнов доложил:
- Высота наша! - И несколько позже: - Прочно закрепились на ней. Наши действия были полной неожиданностью для фашистов.
На высоте тотчас были установлены на прямую наводку орудия, а корпусной инженер направил туда саперов, которые устроили противотанковые и противопехотные минные заграждения. Теперь высота надежно обеспечивала наш фланг.
Еще до рассвета 5 марта офицеры-операторы опросили наблюдательные пункты дивизий. На участках было тихо. Все находились на своих местах. Не оказалось только командира 5-й дивизии полковника Афонина. На вопрос: 'Где он?' - последовал ответ: 'В пути на свои 'глаза' (наблюдательный пункт).
В 6.54 земля вздрогнула, воздух всколыхнул огромной силы залп, перешедший затем в непрерывный грохот сотен стволов. Выделялись резкие звуки 'катюш'.
Артподготовка продолжалась около часа. По общему сигналу гвардейцы пошли в атаку. Бой развивался неравномерно. 6-я дивизия Смирнова, построив боевой порядок - все три полка в линию, двинулась вперед с выгодной позиции, с рубежа высоты 223,2, но, попав под сильный огонь из лесного массива, залегла. (Из-за нелетной погоды на авиацию нельзя было рассчитывать.) Лишь после повторного огневого налета по вновь обнаруженным целям дивизия, уже после полудня, ворвалась в первую траншею врага, а затем углубилась в лесной массив.
На действиях 5-й дивизии сказалось запоздалое прибытие Афонина на наблюдательный пункт. Однако и там повторные огневые налеты несколько улучшили дело.
Наибольший успех обозначился в левофланговой дивизии, 7-й. Она овладела Ольховцом.
Звоню ее командиру Дрычкину:
- Все танки непосредственной поддержки пехоты забираю у Афонина и передаю тебе. Используй...
- Постараюсь...
- Сохранился мост в Ольховце?
- Взорван.
- Надо строить. Нужен не только корпусу.
- Саперы уже там.
Заранее подготовленный бревенчатый настил очень помог нам. Как только пехота взяла высоты, танки корпуса генерала Кириченко, артиллерия и автотранспорт двинулись вперед. Аварийные группы саперов следили за настилом.
Наши уже очистили от противника высоту, которую мы наметили под
