значения. Выставка открыта всего до четырёх пополудни, а сегодня проторчишь в лавке хорошо если только до девяти. Первое время Д. меня гнал на всевозможные художественные мероприятия едва ли не из под палки, а потом я и сам осознал, что это интересно.
Первый сюрприз ждал меня, когда я вернулся в лавку. Не пешком, конечно - перекусил на Семи Фонтанах да и подъехал. Если в пределах того же района - совсем дёшево, на пару серебряных можно полчаса кататься. Я вам не говорил, что в Венллене берут не за расстояние, а за время? Ну, значит, теперь сказал...
Равнина Вереньен, Лето 45, 429 Д.
Дорога выдалась на редкость скучная. Поначалу юноша отчаянно трусил: уехать из родного города легко только на словах. Всё время кажется - все эти обиды, мрачные взгляды и прочие неприятности - не более чем способ выказать своё расположение. Стоит выйти за пределы городской стены и осознаёшь это особенно остро. Город не изгоняет даже тех, кого не любит. Смешивает с грязью, ставит на место... но почти никогда не вынуждает уйти. Наверное, поэтому Ланенсу было так одиноко и страшно.
Караван двигался неторопливо. Везли они какое-то редкостное вино, ткани разные, что-то ещё - сильно не поспрашиваешь. Ланенс, конечно, поспрашивал бы - но слова скупщика ещё звучали в его ушах, а взгляды, которыми одаривали его сопровождающие, и так не отличались излишней симпатией. Это, впрочем, понятно. Им деньги приходится зарабатывать, рискуя собственной головой, а ему, молодому бездельнику, всего-то и работы, что посетить соседний город, оставить пару-другую писем, забрать ответ и ехать назад, в спокойствии и безопасности.
Один из охранников, правда, заметил, что увязавшийся с караваном юнец не очень-то походит на молодого аристократа - ни манер, ни стиля, ничего. Слово за слово - и выяснилось, что парнишка возвращается к своему дядюшке после не очень удачного обучения.
- Правильно, - одобрил охранник, - камни точить или там статуэтки вырезать - это для стариков да всяких нелюдей. Так человеком никогда не станешь. А вот возьмёшься за оружие, подпортишь себе немного шкуру - глядишь, и всё остальное уже нипочём...
Слушатель ему попался благодарный, и ветеран, явно обрадовавшись перспективе пополнить ряды наёмников ещё одним молокососом, сделался куда приветливее и общительнее. Юноше стоило немалого труда изображать на лице восторг, когда охранник ('зови меня Уанктом, приятель') принялся рассказывать всякие страсти. Правда, надо отдать ему должное, рассказывать он умел.
В эту ночь, едва большая луна достигла зенита, лошади неожиданно переполошились. Помогая утихомиривать их, Ланенс едва не лишился глаза - копыто просвистело совсем рядом. В конце концов все устремили свой взгляд куда-то вперёд - там, пересекая дорогу, клубилась пыль (или туман?), доносились странные звуки - не то скрежет железа, не той чей-то голос.
- Что это? - спросил юноша, не особенно расчитывая на ответ. Лица у всех были побледневшие.
- А кто его знает... - сплюнул стоявший поблизости человек. На охранника не очень похож - должно быть, купец. - Однажды уже видел такое, и тоже в полнолуние. Хорошо ещё ума хватило в этот туман не попасть...
- А если бы попали?
Человек как-то странно посмотрел на юношу, торопливо сложил пальцы в охранный знак и отошёл в сторонку.
- Дозорные, - мрачно изрёк Уанкт, тоже осеняя себя магическим (по его понятиям) знаком. - Видел я их поблизости. Сплошные призраки. Только кони у них словно бы из железа. Редко появляюстя, милостивы всё-таки боги...
- Ну давай, давай, - ответил кто-то насмешливо из темноты. Рассказывай сказки. Дозорные... Скажи ещё, что это Семеро с перевала. Кошки это, только и всего. Торный путь поблизости, вот они и показались. Так бы их и не видать.
- Что за дозорные? - полюбопытствовал Ланенс, не удержавшись.
- Днём расскажу, - пообещал Уанкт хмуро. - Если доживём.
Юноша долго смотрел в клубящееся облако. Про призрачных кошек он тоже слышал, а торный путь даже видел собственными глазами. На границах с равниной ещё оставались островки пустыни; хоть и небольшие, они не становились от этого безопасными. Зыбучие пески, призрачные кошки, змеи - множество опасностей по-прежнему подстерегало неосторожного путника. Поэтому когда совсем ещё маленький Ланенс (тогда он носил иное имя) увидел, как поверхность песка сама собой становится ровной, плотной и надёжной, то сразу понял: сказки тоже бывают правдой. Правда, детей в этом убеждать, как правило, не приходится...
Торные пути пролегали через многие пустыни. Кто построил их, отчего они появлялись, нередко спасая отчаявшихся - ничего этого люди не знали. Только что мудрецы какие-нибудь... но как-то на пути ни разу не попадался ни один разговорчивый мудрец. Не случайно, наверное.
До утра они дожили без особых хлопот. Туман к утру рассеялся, а когда караван проходил мимо вчерашнего 'туманного следа', юноша явственно различил озерцо зыбучего песка и несомненные очертания Торного пути. Что, впрочем, не помешало его новому собеседнику поведать и о таинственных Дозорных, и о Семерых и о прочих чудесах, что частенько досаждают путешественникам.
Венллен, Веантаи 27, 435 Д., 14-й час
Никогда Клеммен так не спешил. Случилось настоящее чудо, даже два: во-первых, заказов осталось не так уж и много (что, конечно, понравилось всем, кроме Буарта), а во-вторых, на голову им неожиданно свалилась премия. По два десятка серебряных - этого, как тут же подсчитал Пройн, хватит на четыре бутылки очень неплохого вина, на пир горой до самого утра и на прочие, не менее приятные, развлечения. Клеммен тут же отговорился своим дядюшкой и его товарищи понимающе закивали головами: они и сами трудились тут по воле своих отцов, что надеялись подобным образом вырастить из них людей в меру умных, в меру трудолюбивых, и так далее.
Одним словом, полдня свободы - это сила. В особенности, если дома тебя дожидается несколько отличных кусков мрамора, резец и несколько до сих пор не воплощённых идей...
У каждого человека есть по меньшей мере одна страсть, увлечение, талант - называйте как хотите. У Клеммена это была резьба. По камню, по дереву, по кости. По камню - лучше и благороднее всего. Собственно, из-за камня вся эта история с отцом и произошла.
Насвистывая, юноша прошёл во вторую свою комнату (снимать больше чем две комнаты неминуемо выглядело бы небывалой роскошью), которая служила ему студией, комнатой отдыха и библиотекой и, неторопливо переодеваясь в подобающую одежду, уже видел контуры Предмета, которые явственно проступали сквозь неровные грани мраморного куска. Хорошо, если на этот раз Предмет не ускользнёт, не растает под обломками коварно рассыпавшегося камня... всё-таки на подлинное мастерство требуется много лет. Но Клеммен не жаловался.
И тут его словно молнией поразило. Он вспомнил ту табличку на площади. 'Выставка'. Картины, скульптуры и... резьба по камню! Точно! У него ещё по меньшей мере полтора часа!
Предмет тут же вылетел из головы. Не каждый день в Венллен приезжают ольтийские и дарионские шедевры. Пропустить такое - просто престпно. Правда, как он ни спешил, Клеммен оделся не в свою рабочую одежду, а в выходной костюм. В нём его не узнает никто из его 'товарищей по работе'. Они просто не привыкли замечать тех, кто так одевается. Неплохая маскировка.
Хозяйка апартаментов покачала головой, глядя, как её тихий, но всё время погружённый в задумчивость постоялец вихрем выносится наружу, едва успев поздороваться. Не иначе, на свидание, решила она и улыбнулась. В его-то годы земля должна под ногами гореть. Только бы вот уши ему уменьшить... самую малость.
* * *
Клеммен пулей промчался мимо Д., который, как всегда, совершенно неузнаваемый, прогуливался по площади, погружённый в раздумья. Бороду он никогда не сбривал - незачем - а вот всё прочее всегда можно изменить, скрыть или, наоборот, сделать явным. Переодеваться и перевоплощаться - вполне обыденное искусство, магии здесь не нужно и каждому человеку это под силу. Сейчас он выглядел преуспевающим купцом - примерно тем же, что некогда встретил Ланенса-Клеммена в душном коридоре биржи Веннелера. В таком виде ему думалось особенно легко.
Да и выставка, в сторону которой умчался его ученик, действительно хороша. Жаль только, что почти всегда находятся неотложные дела, мешающие насладиться подобным зрелищем от души.
Ему на ум приходил разговор, который произошёл не более получаса назад.
- Пора, - заявил он, закрывая за собой дверь. - Пора находить ему настоящую работу.
Его начальник - вернее, начальница - долго думала, глядя куда-то на стену, прежде чем ответила.
