я занимался в Паэроне тогда-то и тогда-то, он покопался в столе, выудил оттуда какой-то шарик и ответил на вопрос.
Тут-то шутки и кончились.
Вначале я страшно испугался. Что теперь, всю жизнь оставаться под надзором? Но Д. мне как-то быстро объяснил, что дело обстоит не совсем так. Если *необходимо*, сказал он, то не составит - скорее всего - большого труда подробно выяснить любую деталь. Но никому в голову не приходит следить за всеми и вся. И невозможно, и незачем. Странно, но я ему поверил. У Д. вообще странная привычка: не лжёт никогда. Уклоняется от ответов или вообще помалкивает, но если ответит - не обижайся, ответит на то, о чём спрашиваешь. Под легендой, конечно, он соврёт - глазом не моргнёт, но когда мы с глазу на глаз...
Словом, на любопытство он меня и купил. На таинственность. Обижаться, конечно, грех: я и сам приложил старания, чтобы купиться. Да и по счетам платить будет вовсе не унизительно - специалисты здесь работают высокого класса и раз уж так суетятся вокруг моей скромной персоны, значит, и работать придётся над вещами по крайней мере непростыми. Ну а то, что жить по легенде не очень легко и двойное мышление порой утомляет...
Sern uass anhorras.
* * *
Поздним вечером ноги сами собой привели Клеммена в контору Д.
Даже и не вечером, а ночью. Дверь, однако, была не заперта. Скорее всего, она была заперта для всех случайных прохожих, которые рискнули бы постучаться сюда. Или, упасите боги, от грабителей, которых в Венллене вообще нет. Воры, конечно, есть, и их Гильдия, непременное зло каждого города, как-то существует, но только очень глупый и отважный вор осмелится вломиться сюда.
Д. сидел за столом и работал.
Клеммен чувствовал себя глупо. Он осознал, что чувства, обуревавшие его минуту назад, не могут быть выражены словами. Да и вообще - что он хочет от Д.? Совета? Ответ известен заранее. Иди работай. Или иди отдыхай. Словом, не хочешь получить ответа - лучше не спрашивай.
Окон в комнате нет и не было никогда, а таинственная вторая дверь по-прежнему закрыта. Кто там, за ней? Чисто детское любопытство, погубившее, наверное, немало кошек...
Глупости всё это, понял юноша. Уйти домой и отоспаться. Заснуть будет трудно, но всё же... А Д. не станет задавать вопросов и удивляться. Если пришёл - значит, по делу. Если ушёл молча - значит, так надо. Необычно, но, если задуматься, приятно. И Клеммен повернулся, чтобы так же тихонько уйти.
И остолбенел.
Д. за столом не было. Ещё курился дымок от его сигары (порок, от которого не собираюсь отказываться, говорил Д. неоднократно), что лежала в изящной белого мрамора пепельнице, но её хозяин отсутствовал. Что за наваждение, сквозь стену ушёл? Хотя признайся, Клеммен, много ли ты о нём знаешь? Вполне возможно, что сквозь стену. Умеют же некоторые...
На столе не бло ничего, что имело бы смысл открывать непрошеному взору. Кроме одной детали. Посреди широкой крышки, полированная поверхность которой была исчерчена множеством мелких царапин, лежал конверт из грубой на вид серой бумаги. Хорошо знакомый конверт. И надпись, явная и ясная - догадается и дурак. 'Клеммену'.
Юноша взял конверт и диковато оглянулся. Что за театр! Открыл конверт и извлёк оттуда плотную карточку, непонятно из чего сделанную. Наверное, из металла - вон какая тяжёлая. Множество символов украшали её и многие были ему знакомы. В особенности две косых красных полосы в левом верхнем угле на лицевой стороне.
Юноша скомкал конверт и выбросил за плечо. Не оглядываясь, он и так знал, что конверт на миг вспыхнет пламенем и бесследно рассеется множеством серебристых искорок.
Намёки у Д. - иногда едва заметишь, а иногда такие же тонкие, как кирпичом по затылку. Как сейчас, например.
Венллен, Веантаи 29, 435 Д., ночь
Две красных полосы обозначали *эльхарт*, что многие ошибочно переводили как 'ночной Храм'. Правильнее сказать - теневой, невидимый, или тайный. Собственно, это и было то, на что мне было велено сменить - говоря простым языком - бордели. Обмен, конечно, оригинальный. Как если бы вам строго-настрого воспретили питаться бурдой из картофельных очисток и разрешили только пировать в изысканных ресторанах. Идти в первый раз в *эльхарт* было куда страшнее, чем в бордель. Я, откровенно говоря, побаиваюсь и богов, и жрецов, и вообще всего сверхъестественного.
...Никто не знает, кто и когда придумал *эльхарт*. Наверное, сами смертные, - жрецы или там маги. Боги вообще любят слушать смертных и частенько пользуются их изобретениями, даже если об этом и не принято говорить вслух. Для чего Храмы существуют? Чтобы боги могли поддерживать себя. Попутно культ поддерживает и обычаи, и мораль и всё такое прочее. Человеку же, как известно, сидеть в рамках просто невыносимо - по крайней мере временами. Пусть отыщется хоть один праведник, который ни разу в жизни не совершал противоправного или хотя бы не думал об этом...
Итак, нарушая положения - как мирские, так и установленные высшими силами - люди как бы показывают, что стоят выше всего этого. Боги карают за кражу? А вот посмотрим, насколько они всевидящи. Частенько, конечно, от гнева свыше не уйти, но зато какой азарт! Не одобряются любовные похождения? Так именно этим и займёмся! Раз запрещено, да в особенности когда тело требует, то кто ж не рискнёт?! Тут-то и придумали умные люди поставить на службу и светлую, и тёмную стороны.
И появились новые притоны, бордели и прочее - где можно и надраться всласть, и накуриться дурмана, и прелюбодействовать сколько душе угодно. Всё к вашим услугам! На любой вкус, для женщин и мужчин, для отребья и аристократов. И средний человек, тайком утолив недозволенные страсти, возвращался домой и думал, как и прежде, что смог обвести богов и господ вокруг пальца - презрев все их запреты. Не подозревая, кого только что кормил и чью силу наращивал. Почти у каждого божества (которое принимало подношения от людей или их родственников - по крови или по виду) появились *уальха*, тёмные двойники. Принимавшие не возвышенные эманации искренне молящегося, а тёмные испарения - или то, что сам человек почитал тёмным и дурным.
Всему, как известно, можно найти применение.
Карточки же, которые я время от времени получал от Д., позволяли попасть не в простые отделения *эльхарт*, а в предназначенные только для избранных. Вообще-то это мало походит на то, о чём вы могли подумать. Никто не обязывает вас заниматься здесь любовью (насколько я понимаю - какой угодно и чуть ли не с кем угодно). Тут и театр, и музыка, и всё прочее - диву даёшься, где всё это только помещается. Но вступив на территорию *эльхарт*, нельзя уйти, не принеся жертвы. Даже если она и не кажется жертвой, она ей всё равно является.
Те же, кто решат просто повернуться и уйти, могут попасть в паутину переходов, лестниц и туннелей - в наказание за попытку нарушить немногие неписаные законы тёмного мира. А что именно ждёт таких, не знает никто. В Венллене *эльхарт* принадлежит Кеввенмеру, некогда местному богу-покровителю, а ныне - одному из многочисленных обликов Солнечного Воина, чей крупнейший храм находится именно в Венллене. Не думаю, чтобы старина Кеввенмер был в большой претензии, ведь здесь он царит почти безраздельно. Любит, говорят, припугнуть отступников привидениями и сырыми мрачными подземельями.
...Итак, я решился. В конце концов, клин клином. У меня вдруг возникло дикое желание либо напиться (ни разу не реализованное: тем, чем там угощают, не напьёшься до одури), либо что-нибудь сломать, спеть что-нибудь неприличное. Хитёр Д., ничего не скажешь. Сунув карточку в карман, я отправился туда, где находился вход в нужное мне место. Первый раз я долго его искал: Д., разумеется, не утруждал себя объяснениями, а посему - ищи, пока не отыщешь. Как оказалось, лучшим решением было просто ходить по ночному городу, не намереваясь никуда прийти. Спустя каких-то полчаса ноги вынесли меня в неприметный переулок, в котором была незапертая дверь - старая, деревянная, полусгнившая. Хорошая аллегория.
Попытался бы я так пошататься по родному Веннелеру...
У входа вас встречала неизменно улыбающаяся представительница прекрасного пола (возможно, что женщин встречают иначе) и забирала карточку. Что-то вроде одноразового пропуска. Такой должен стоить бешеных денег - если судить по тому, что вас ожидало впереди.
Эффект был очень странным. После одного посещения *эльхарт* мир становился куда более удобоваримым по крайней мере на неделю, а то и на две. Что-то, конечно, там изымали, но последствия были неизменно приятными. И слушать, как Пройн, например, с сальными глазками, рассказывает об очередных своих победах на любовном фронте, было уже не тоскливо, а просто смешно. Как ребёнок с
