сказал, что Кесстер и Мейсте состоят в родстве. Даже всезнающая Тери.
Он вынул из-под кровати свёрток. Видно, что обращался с картинами бережно - каждую завернул отдельно, ничего не поцарапал, не повредил. Эль-Неренн осмотрела и кивком велела спрятать обратно.
- Тебе приказывали незаметно взять картину, а потом возвращали её копию. Правильно?
- Да, теаренти, - Мейсте явно не знал, куда ему деться в собственной комнате. - Я поздно понял. Мне сказали, что возвращают оригинал. Что никто ничего не узнает.
- Почему ты согласился?
- Ваза, - Мейсте уселся, прямо на пол. - Я разбил две вазы. Очень дорогие, на чердаке. Я не нарочно! Я думал, никто не узнает. Никто не видел, я всё выбросил. Но она сказала, что всё знает. Что расскажет госпоже.
- Как ты передаёшь им картины?
- Парк, теаренти. Южная часть парка. Я прихожу туда, они разговаривают со мной через ограду. Говорят, где оставить. Не знаю, как забирают.
- А охрана?
- Они знают, когда охраны нет рядом.
- Тебе звонят? - ни разу не видела, чтобы Мейсте говорил по телефону.
- Да, теаренти. Вот, - он протянул ей телефон. Достал из-под подушки. Как далеко всё зашло....
Эль-Неренн осмотрела трубку, не снимая перчаток. 'Слепая', без опознавательных знаков, телефонная карта - узнать, кто выдал, невозможно. Не обращаясь в полицию.
- Мне отсекут руку, теаренти, - Мейсте опустил голову. - Деда выгонят, с позором. Я не знаю, что делать.
- Госпожа знает, что кто-то крадёт у неё картины, - эль-Неренн выпрямилась. - Чем дольше ты ждёшь, Мейсте, тем хуже себе делаешь. Тебе нужно поговорить с госпожой. Самому всё рассказать.
Мейсте побледнел, как полотно.
- Я... я не смогу, теаренти. Я... - он сжал правый локоть пальцами левой руки, словно палач уже подходил к нему с топором.
Эль-Неренн присела перед ним.
- Сможешь. Тебе нужно было подойти к ней сразу. В первый же раз.
Мейсте помотал головой.
- Вазы очень дорогие, теаренти. Меня сразу бы выгнали. Я не хочу домой. Не хочу возвращаться в свинарник.
Эль-Неренн усмехнулась.
- Домой не хочешь? А на каторгу?
Мейсте умолк, спрятал лицо в ладонях.
- Тебе сказали, что как только ты откажешься помогать, госпоже сразу же скажут про вазы?
Парень кивнул.
- Мейсте, чем они это докажут? Ты же сказал, что выбросил обломки.
Мейсте поднял голову. Изумление отразилось на его лице.
- Где ты держишь свои вещи?
- Здесь, - он обвёл рукой всё вокруг себя. - И в кладовке. В сундучке. Там...
Он вновь замолк. Похоже, до него начало доходить.
- Это должен быть кто-то из домашних, - эль-Неренн взяла его за руку. - Если у тебя нет обломков вазы - ничего не доказать. У тебя в комнате есть тайники?
- Нет, теаренти.
- Откуда ты знаешь?
- Дед сказал, - Мейсте сообщил, отчего-то шёпотом. - Он сказал, что знает все комнаты, в которых есть тайники. Он тридцать лет здесь работает.
- Обыщи комнату, - посоветовала эль-Неренн. - Ты говоришь, что должен был передать картины сегодня. Такое уже было - чтобы она не приходила?
- Было, - парень кивнул.
- Она должна будет позвонить?
Ещё один кивок.
- Что будет, если ты сломаешь телефон? Случайно сломаешь?
- Мне... мне дадут новый. Я уже терял его, теаренти.
- Когда и как тебе дадут новый?
- Когда поеду в город. На выходных.
- Отлично, - эль-Неренн взяла телефон, бросила на пол и, подпрыгнув, точно приземлилась на него. Обеими ногами. Вынула из кучки осколков почти не пострадавшую телефонную карту, спрятала в карман.
Мейсте был бледен, как полотно.
- Мейсте, я не могу ничего обещать. Если будешь делать всё так, как я скажу, может быть, я помогу тебе выпутаться. Но если ты хоть что-то утаишь, хоть раз не послушаешься, я сама расскажу госпоже. В тот же день. Понимаешь? Я не буду соучастницей.
Мейсте кивнул.
- Я всё расскажу, теаренти.
- Ньер. Не обращайся 'теаренти'. Теарин Леронн будет очень недовольна.
Он рассмеялся. Безнадёжность начала покидать его лицо.
- Я всё расскажу, Ньер.
- Завтра, Мейсте. В парке. Утром, после завтрака. Ты сможешь вернуть на место то, что взял - незаметно?
- Конечно, Ньер, - самообладание возвращалось к нему на глазах. Он встал. - Спасибо.
- У нас с тобой свидание, верно? - эль-Неренн сняла шапочку. - Я могу уйти, если хочешь.
- Нет, - он ответил почти сразу. - Не уходи... те.
- -
Стало понятно, для чего ивовый коврик. Мейсте уселся на него. Эль-Неренн поправила волосы, выключила свет в комнате - остался только ночник, тускло тлеющий у дальней стены. Села напротив, улыбаясь.
'Взгляд в глаза'. Самое простое... то, с чего начинают все.
Когда глаза немного привыкли к сумраку, она увидела. Ту самую сеть точек - на лице, на шее Мейсте. Подняла голову... где-то возле его макушки виднелось большое тускло-красное 'пятно'.
'Сеть сновидений'. То, что она видит - пять точек на его правой щеке. Мейсте медленно, неуверенно протянул руку, прикоснулся к её правой щеке. Эль-Неренн прижала свою ладонь поверх его. Замедлила дыхание. Точки - пятнышки - что она видела на Мейсте, разгорались ярче.
Она взяла обе его руки, медленно положила на его колени.
- Закрой глаза, - шепнула она. - Думай о чём-нибудь приятном.
Мейсте вздрогнул, когда её пальцы прикоснулись к верхней точке 'сети'. Точка почти сразу стала из тускло-оранжевой тёмно-зелёной. Понять бы, что означают эти цвета. Следующая... следующая... пальцам было горячо, а вскоре стало жарко и ей самой.
Пятая точка, под подбородком. Когда 'позеленела' и она, Мейсте заснул. Или впал в оцепенение. Улыбка осталась на его лице.
Сжать все пальцы. Чуть развести, так, чтобы между каждым было расстояние - шириной ещё в один палец. Отвести большой в сторону. Положить так, чтобы большой палец касался верхней точки 'сети сновидений'...
Горячо. Горячо ладони. Вот она, 'точка грёз'. Если знать, как искать, найти легко.
Мейсте вздрогнул, резко, когда эль-Неренн прикоснулась к 'точке грёз'. Надавить на неё, резко. Одновременно - сильно надавить иди уколоть в среднюю точку 'сети сновидений'. Всё сказано в книгах - но не сказано, что точки можно видеть.
Мейсте вздрогнул ещё раз, едва не свалился. Замер. Эль-Неренн прижимала ладони к его голове, ощущая, что рукам становится горячо.
Она не сразу осознала, что вокруг что-то изменилось. Сонливость наплывала на неё - усталость,
