закончить последний курс университета, а уйти в закрытую 'мужскую школу', познать конец афганской войны, позже - чеченскую 'непобеду', поработать корреспондентом военных газет, затем бросить газетную работу и уйти в охранную службу, где необходимо было принимать решения и рисковать, по законам 'мужской правды'.
'С Тимуром надежно, хотя я не могу назвать его близким другом', - думал Андрей, глядя на мелькающий блеск солнца за сквозными деревьями на шоссе.
Когда оставили машину на асфальтовой площадке за воротами пансионата 'Бологово' и пошли мимо увядших клумб к трехэтажному корпусу в глубине парка, еще издали увидели холодновато отливающие толстыми стеклами огромные рестораноподобные двери подъезда, и тут Андрей повторил про себя заготовленные в машине, не обижающие Таню первые фразы: 'Извини, мы ехали со своим другом к нему на дачу, я вспомнил, что твоя школа в Бологово, и вот завернули...'
В тихом и просторном вестибюле сидели в креслах двое пожилых мужчин в лыжных костюмах, как видно, отдыхали после прогулки, молчаливо шелестели газетами. А за конторкой гостеприимно изогнулись малиновые губки на хорошеньком личике молодой дежурной, элегантно одетой в белый свитер, золотой медальончик посверкивал меж маленьких грудей.
- Вы - к нам? - спросила она, обдавая и Андрея и Спирина солнечной улыбкой. - Пожалуйста. Свободные комнаты есть. Что бы вы хотели, господа?
- Сердечно благодарим за радушие, - произнес Спирин, прикладывая руку к виску. - Мы к вам ненадолго.
- Видите ли, в чем дело, - начал Андрей, - мы к Виктору Викторовичу Парусову, который арендует для своей школы...
- Конечно, конечно, он арендует второй этаж для своих учениц, стремительно подхватила дежурная, обволакивая обоих магнитным взором. Виктор Викторович занимает первый люкс на втором этаже. Но сейчас его нет на месте. Он на занятиях в танцевальном зале.
И Андрей поторопился спросить:
- Будьте любезны, не знаете ли вы ученицу Виктора Викторовича - Татьяну Ромашину?
- Как же! - сладко сузила глаза дежурная. - Восхитительная... Чудесная девушка!
- Не можете ли вы пригласить ее сюда, сказать, что приехал Андрей Демидов и ждет ее в вестибюле? Я буду вам очень благодарен.
- А кем же вы ей приходитесь, простите? Покачивая тонким станом, она вышла из-за конторки, с томным намеком взглянула на Андрея. Он солгал:
- Двоюродный брат.
Она пошла по коридору, неумеренно узкобедрая, напоминая змейку, гибко покачивающуюся на хвосте.
- Фигурка, достойная коллекции, - ухмыльнулся Спирин. - Ничего, а?
Минут через десять она вернулась, следом за ней приблизилась длинноногая девушка в брюках, ее восточные глаза не скрывали опасливого любопытства.
- Извините, кто из вас брат Татьяны? - спросила она грудным голосом. И Андрей кивнул, замечая настороженность на ее лице. - Это вы? Татьяны нет на занятиях несколько дней. Она заболела, сняла комнату в дачном поселке, чтобы в пансионате не было с ней забот, как она сказала... А что бы вы хотели?
- Вас зовут Яра? - прямолинейно спросил Андрей. - Вы подруга Тани?
Девушка свела стрельчатые брови.
- Нет, не Яра... Ярослава - да, подруга Тани. Меня зовут Лилиана. А вы знакомы и с Ярой?
- Значит, Тани нет сейчас в пансионате, - заговорил Андрей, не отвечая, - а вы не скажете, добрая Лилиана, - прибавил он шутливо, - не скажете бедному брату, где Таня сняла комнату? Вы говорите - дачный поселок? Мы его проезжали. Он был слева от шоссе? Как мне найти ее?
Лилиана посмотрела на Андрея с недоверием, ее начерненные ресницы стали колючими.
- Вы действительно ее брат? Она никогда не говорила. Если бы я имела такого брата, то похвасталась бы...
- О двоюродных братьях говорят не очень часто.
- Положим. Представьте, я не запоминаю адреса. Но помню: крайняя дача со стороны леса.
- Благодарю вас, дорогая Лилиана.
- Приветик, симпатичный брат Тани.
Крайнюю дачу со стороны леса отыскали довольно быстро, вошли в открытую калитку на небольшой участок, под навесы разросшихся елей, редкие пятна осеннего солнца лежали на опавшей хвое возле крьыьца. В лесу и в поселке стояло безмолвие. Где-то далеко по-кладбищенски кричали вороны. В старом доме с наполовину прикрытыми ставнями заскрипели шаткие ступени, когда поднялись на ветхое крыльцо.
Андрей нажал рукой на дверь. Она была заперта изнутри. Он постучал. В доме никто не отозвался. Он громко и настойчиво постучал вторично. Тишина в доме стала пугающей. Он повернулся к Спирину, подозрительно разглядывающему облупленные косяки, замочную скважину.
- Не ошиблись ли мы домом, Тимур? Спирин плечом исследовал прочность двери, неунывающе одобрил:
- Не исключено. На всякий случай стучи, как на пожаре, а я буду кричать: 'Горим!' Как-нибудь прорвемся!
С решимостью Андрей постучал в третий раз - и в доме послышался шорох, потом невнятный вскрик, не то стон, звякнул ключ в замке. Дверь приоткрылась. Спирин ударом ноги распахнул ее до отказа. От порога спутанными шагами попятилась худенькая девушка в нижней сорочке, босая, тесно прижав кулачки к груди, тонкое неживой бледности лицо со стеклянными недвижными зрачками было в обильном поту, несвежая сорочка пропиталась на груди бурыми разводами - дурно пахло уксусной кислотой рвоты. Девушка в пьяном ужасе дергала головой, вскрикивая вместе с тоненьким плачем:
- Пришли? Пришли? Он вас послал? Скажите ему, что мы никуда не пойдем! Мы не хотим... мы уезжаем... мы очень далеко... мы уедем... Я не вернусь... я не вернусь к нему! Нет, нет, нет! Нас поселят в вилле с пальмами... - И она слабенько засмеялась. - Белые бабочки и пальмы, и океан, океан...
- Пьяна, чертовка, - выругался Спирин. - Или на-шпиговалась!
- Вы кто - Яра, что ли? Кто вы? - крикнул Андрей, не справляясь с отвращением от рвотного запаха, от пьяной нечистоты этой девушки, от ее плача и смеха.
Спирин пренебрежительно обошел ее, ногой растворил дверь в другую комнату.
- Вы - кто? Подруга Тани? Вы - Яра? - сердито спрашивал Андрей.
- Я Яра, Яра, - пролепетала она птичьим языком и опять рассыпала тихонький радостный смех. - Я родилась королевой лебедей... Я живу как Леда... любовником Леды был Зевс... Как это было красиво!
- Черт вас возьми с вашими лебедями! Где Таня? Где она, я вас спрашиваю?
- Зайди сюда, Андрей, - донесся голос Спирина из другой комнаты. - Тут какая-то девица.
Андрей вошел в соседнюю комнату, низкую, крохотную от старинного громоздкого комода, со стойким запахом той же уксусной кислоты, разбавленной, похоже, примесью духов, отчего воздух здесь был особенно едко-душным, сразу увидел на кровати кого-то лежащим под простынею и, вглядываясь, не поверил, что в этой захламленной тазами и ящиками комнате, с окурками на затоптанном полу, с разбросанной по табуреткам женской одеждой, могла быть она... 'Нет, здесь что-то не так. Здесь какой-то дьявольский обман, какое-то дурное наваждение'.
Но не было ни обмана, ни наваждения. Он зашел по другую сторону кровати, наклонился - и что-то ледяным ожогом повернулось у него в груди. Он не узнал лицо Тани, изнуренное, мертвенно-гипсовое, как бы совсем не ее, а чужое лицо. Она лежала, поджав колени к животу, щекой к смятой подушке, по виску скатывались зерна пота, губы сводило будто холодом, и жалобный прерывистый стон вырывался сквозь зубы.
- Таня, - позвал Андрей, но она не открьша глаза, только задрожали фиолетово-матовые веки. - Таня, это я, Андрей... Таня...
- Больно, - прошептала она иссохшими губами и заворочала головой, тошнит... мне очень холодно... почему так ужасно болит живот? И тошнит...
