вы.
– Нет, мы никого не боимся, – гневно воскликнул Грин, отталкивая от своего тела мягкие руки толстобрюхих. – В мире нет никого, кто мог бы бояться так, как боятся они, потому что они всегда испуганы. Отойдите от нас, вы, пустоголовые толстобрюхие! Как только поднимется туман, солнце снова выйдет на небо!
– О, вы, храбрые жестокие пастухи! – воскликнул один из рыболовов. – Это вы спрятали солнце, чтобы испугать нас, потому что вы больше не любите нас, а ведь мы были так счастливы выносить ваши милые шлепки и вежливые приятные плохие слова! Вы…
Размахнувшись, Грин влепил рыболову затрещину, довольный тем, что может излить свое напряжение в действии. С визгом несчастный рыболов повалился на спину. Его товарищи мигом набросились на него, журя за то, что тот не радуется могучему удару, которым почтил его господин. С искаженным от злобы лицом, Грин расшвырял рыболовов по сторонам лодки.
Когда Яттмур помогала ему наводить порядок, лодку сотряс удар, сбивший всех их с ног. Лодка резко наклонилась, и все они покатились на одну сторону, вшестером свалившись в кучу. Осколки какого-то прозрачного вещества осыпали их с головы до ног.
Яттмур, которой досталось меньше других, взяла с палубы один из меньших осколков и рассмотрела его. На ее глазах твердое на вид вещество начало изменяться, уменьшилось в размере и исчезло, оставив на ее ладони только несколько капель воды. С удивлением она взирала на это превращение. Прямо перед носом лодки, нависая над ней, возвышалась стена из того же самого полупрозрачного твердого материала.
– Ох! – глухо выдохнула она, понимая, что лодка их налетела на одну из тех призрачных теней, которые они замечали проплывающими мимо них в океане. – Это туманная гора врезалась в нас.
Не слыша громких криков ужаса толстопузых, Грин вскочил на ноги. В носовой части лодки зияла приличных размеров пробоина, сквозь которую в лодку уже начала протекать вода. Поднявшись на ноги, Грин оглянулся по сторонам.
Поток теплого течения вынес их прямо на огромную гору из стеклянистого полупрозрачного материала, которая словно бы вырастала из воды. На уровне воды гора была изъедена и имела обширные каверны; на берег одной из таких каверн они и налетели, и сейчас их лодка возвышалась над водой, задрав нос.
– Мы не утонем, – сказал Грин Яттмур, – потому что наша лодка опирается на край этой водяной горы. Но плыть дальше в нашей лодке мы больше не сможем: стоит только столкнуть лодку с этого берега в воду, как она быстро наполнится водой и пойдет ко дну.
И без того лодка уже медленно, но верно наполнялась водой, подтверждением чему были вой и крики толстобрюхих.
– Что нам теперь делать? – спросила Яттмур. – Быть может, нам лучше выйти на берег, подняться повыше и посмотреть, что творится вокруг?
Грин с сомнением оглянулся по сторонам. Остроконечные сосульки, напоминающие собой ряды длинных зубов, нависали над лодкой, словно бы готовые сомкнуться и перекусить ее пополам. С кончиков зубов стекали и капали на палубу и на спину и головы людей капли слюны. Неужели они и в самом деле угодили прямо в разверстую пасть чудовища, такого странного, состоящего из стеклянистой массы?
Со всех сторон неподалеку можно было различить неясные очертания продолжения берега, где виделись пятна и полосы синего и зеленого света, а местами – выделяющимися тусклой убийственной красотой – горящими оранжевым пламенем, под лучами солнца, по-прежнему скрытого от них.
– Этот ледяной зверь хочет сожрать нас! – выкрикивали толстопузые, в беспорядке бегая по палубе. – О, о, миг нашей смерти близок, все мы погибнем в одночасье в этих холодных и жестоких клыках!
– Лед! – охнула Яттмур. – Вот именно! Как странно – эту глупые толстопузые догадались обо всем раньше нас. Грин, это прозрачное вещество называется лед. В укромных местах, в тех краях, где обитают толстопузые, тут и там течении Длинной Воды замедляется, и в этих тихих заводях растут маленькие цветы, зовущиеся холодниками. Когда приходит пора созревания, холодники, растущие в воде в тени, образуют вокруг своих стеблей лед, к которому прикрепляют свои семена. Когда я была девочкой, я специально отыскивала холодники и сосала скапливающиеся вокруг их стеблей кусочки льда.
– Теперь этот большой кусок льда готов дочиста высосать нас, – ответил Грин, по лицу которого стекали капли ледяной воды, льющейся сверху с потолка из тающих льдин. – Что нам теперь делать, сморчок?
– Здесь вам нельзя оставаться, так что первым делом нужно подняться наверх и осмотреться, – прозвенел в ответ сморчок. – Если лодку столкнуть в воду, то все погибнут, кроме тебя, потому что лодка утонет, а кроме тебя, здесь больше никто не умеет плавать. Сейчас же выбирайтесь из лодки и выходите на берег и забирайте с собой толстопузых.
– Хорошо! Яттмур, дорогая, выбирайся на лед, а я подниму на ноги этих четырех лентяев.
Четверо лентяев не испытывали никакого желания выходить из лодки на берег, несмотря на то, что половина лодки уже ушла под воду. Как только Грин принялся кричать на них, они вскочили на ноги и отодвинулись от него подальше и потом, стоило только ему подойти поближе, пытаясь схватить их, они с пронзительными криками отскакивали, уворачиваясь от его рук.
– Спасите нас! Пощади нас, о пастух! Что натворили мы, четыре грязных несчастных куска перегноя, что хочешь ты бросить нас на съедение этому ледяному чудовищу? Помогите, помогите! Что такого натворили мы, милые, плохого, что ты решил так жестоко покарать нас?
Быстро бросившись вперед, Грин за волосы на загривке ловко поймал ближайшего к нему рыболова, пронзительно заверещавшего в его руках и забившегося, колыша вверх и вниз своим пузом.
– Только не меня, о могучий жестокий господин, звериный дух! Убей вот тех троих, которые вовсе не любят тебя, но пощади меня, который любит тебя что есть сил…
С этими словами рыболов попытался вырваться от Грина, но тот ловко перехватил его и покрепче стиснул в руках. Рухнув лицом вперед, рыболов забился от страха, его речь превратилась в один неразборчивый визг, поднявшийся до невыносимой ноты после того, как его голова оказалась в ледяной воде. Грин покрепче схватил его за плечи; они сражались в ледяной воде до тех пор, пока Грин, за руки, за ноги, а то и просто за растущие на загривке редкие волосы, перетащил упирающегося рыболова через борт и выволок его на ледяной берег, где и бросил. Единым толчком он опрокинул плачущего толстопузого в мелкую воду к ногам Яттмур.
Очевидно, впечатленные зрелищем такой расправы и демонстрации силы, три других рыболова сами робко выбрались из лодки на берег, где застыли, дрожа и стуча зубами от страха, видимо, воображая себя в самой пасти ледяного чудовища. Грин мрачно их оглядел. Потом вшестером они несколько мгновений глядели в самую дальнюю сторону ледяной пещеры, где открывался проход, по меньшей мере четверым из них представляющийся огромной жадной глоткой. Неожиданно раздавшийся за спиной у них звенящий звук заставил всех обернуться. Один из ледяных клыков, свисающих с потолка пещеры позади них, треснул и, оторвавшись, рухнул вниз. Падая вертикально, ледяной конус словно кинжал острием вонзился в дерево лодки и разлетелся на куски, осыпавшимися вокруг в воду. Словно бы только и дожидаясь этого сигнала, из-под лодки донесся ответный, еще более громкий звук. Целый кусок берега, на котором лежала лодка, разом откололся и начал опрокидываться. В течение буквально нескольких ударов сердца большой пласт берега, похожий на вытянутый язык, сполз в воду и исчез. Когда кусок льда снова появился над водой, лодки на нем уже не было, она плыла рядом, медленно поворачиваясь над черной глубиной. На глазах у людей лодка быстро заполнилась водой и утонула.
Некоторое время они могли видеть, как лодка опускается под воду и исчезает; туман немного рассеялся и солнце снова отбрасывало длинные лучи холодного огня на гладь океана.
Отвернувшись от невеселого зрелища, Грин и Яттмур мрачно взглянули друг на друга. Они оказались выброшенными без лодки на берег айсберга. Молча повернувшись, они двинулись по единственно возможному пути, ведущему прочь от берега, вверх по цилиндрическому ледяному тоннелю. Четверо рыболовов покорно засеменили следом.
Шлепая ногами по лужицам холодной воды, они продвигались в ледяной толще, будучи заключенными внутри нее подобно насекомым в куске янтаря, слыша, как их шаги и каждый звук отдается звонким эхом от стен тоннеля. С каждым шагом тоннель сужался и звуки шагов делались все громче и громче.
– О, духи, до чего мне ненавистно это место! Ну почему мы не погибли вместе с лодкой. Сколько еще нам идти? – спрашивала Яттмур, видя, что Грин остановился.
Свисающие почти до самого пола несколько толстых ледяных глыб-сталактитов перегораживали им
