– Ах, Энни, – проговорила сквозь смех девушка, – угораздило же нас, ты только подумай! И как мы выберемся?
– Понятия не имею. Знаю только, что после всего этого работы мне не найти.
– Найдешь, не беспокойся. Будь я богата, точно бы тебя взяла.
– Думаю, самое время пойти поискать что-нибудь из мужской одежды. Вам же придется работать. Посмотрим, будет ли вас забавлять это глупое представление после того, как потрудитесь с недельку.
За напускной грубостью Энни пряталась настоящая тревога. Она ушла, наказав Джеми не выходить из комнаты.
Оставшись одна, девушка задумалась. Ее тайну ни в коем случае не должны раскрыть, ведь это грозит ей поражением, а Энни Смидерс – работным домом, если не хуже.
Впрочем, скоро мысли ее перескочили на симпатичного графа. Почему ее так тянет к нему? Непонятно. Он для нее загадка. И как совместить его доброе отношение к ней, то есть к туповатому подростку, и то, как он поступил с бедной Смидерс? Энни уволили сразу после его отъезда, значит, он наверняка дал понять леди Кэлдервуд, что камеристка не заслуживает доверия. Но это же ужасно!
Джеми сидела, отчаянно зевая, когда вошла Энни с целым ворохом рабочей одежды, поношенной, но вполне крепкой.
– Не хочу об этом и вспоминать, – заявила она, когда Джеми заговорила о ее увольнении. – Откуда мне знать, что он сказал леди Кэлдервуд? А теперь, когда он взял меня обратно в Хардинг, мне вообще не на что жаловаться. Могло быть в сто раз хуже. – Энни посмотрела на зевающую Джеми. – Ну а вам, юная леди, пора ложиться. Вы ведь не спали ночью? – Джеми помотала головой, а Энни стала стелить постель.
– Я на кровать не лягу, Энни. Она твоя.
– Не годится леди спать на лежаке, а для меня он – в самую пору.
– А если вдруг кто-то войдет и увидит, что твой братец нежится на кровати, а ты ютишься на лежаке? Как ты это объяснишь? Нет, Энни, так не пойдет. Мне тут будет совсем неплохо. – С этими словами Джеми вытянулась на лежаке и закрыла глаза. Не прошло и минуты, как она уже спала.
Графиня Хардинг вошла в кабинет и тихо прикрыла за собой дверь.
Увидев ее, сын быстро пересек комнату и, подойдя к ней, ласково поцеловал в щеку.
– Как вы быстро, дорогая, – сказал он. – Устроили их? Спасибо. Простите, я не мог вам объяснить при них...
Графиня понимающе кивнула, на мгновение задержавшись в его объятиях.
– Да я поняла, зачем ты их привез... во всяком случае, Смидерс... только вряд ли это поможет нам вернуть наши деньги. Она всего лишь служанка, не будет ли это напрасной тратой времени... в нашем положении?
Ричард немного подался назад, вглядываясь в лицо матери. У нее был обеспокоенный вид.
– Не тревожьтесь, матушка, все не так плохо, как может показаться. Наше положение совсем не безнадежно, мы справимся. – Он мягко подвел ее к креслу у камина. – Присядьте. Выпьете мадеры?
Леди Хардинг с тяжелым вздохом опустилась в кресло, глядя, как сын наполняет бокал вином из хрустального графина.
– Налей себе тоже, Ричард, – сказала она.
Это что-то означало, но что? Он вопросительно посмотрел на мать, но та сидела с закрытыми глазами. Она явно о чем-то хочет поговорить, и вряд ли о деньгах. Свои убытки они уже подсчитали и пришли к выводу, что теперь, когда он покончил с карточной игрой и бросил свои интрижки с танцовщицами, они вполне могут прожить, во всяком случае пока, на доходы от поместья.
Но если не деньги, то, значит, второе – то, что ужасно волновало леди Хардинг. Она считала, что Ричарду давно пора жениться, и не могла дождаться, когда же это произойдет.
Ричард поставил бокал на столик около ее кресла, раздумывая, как бы не дать матери сесть на своего любимого конька.
– Я обдумал наш разговор и считаю, что вы правы, – начал он. – Мне необходимо жениться, и поскорее. Ну и вот, я решил сделать предложение Эмме Фицуильям. Мы с ней знакомы уже около двадцати лет, так что не будет по крайней мере никаких неожиданностей. Конечно, она не блещет умом, но зато не похожа на остальных, у которых ветер в голове. Мне кажется, мы с ней прекрасно поладим.
Мать снова вздохнула. Слушая, что ее сын думает о женщинах, она поморщилась, но промолчала.
Ричард и сам почувствовал, что его доводы звучат не очень убедительно, но отступать было поздно. К тому же мать сама постоянно требует, чтобы он женился. Хотя нет, не совсем так. Она хочет, чтобы он полюбил и только потом женился. А значит, Эмма Фицуильям никак не подходит.
Ричард кашлянул, прочищая горло.
– Так вы одобряете мой выбор? В конце концов, земли Фицуильямов граничат с нашими, а со временем она их унаследует. Приданое очень приличное. Да и вообще, у нее есть все, что мужчина требует от жены: красота, родовитость, хороший характер...
– Возможно, она в самом деле отвечает всем требованиям, Ричард, – заговорила наконец мать, – но ты-то не отвечаешь! – Она махнула рукой: мол, не перебивай. – Наша семейная традиция требует, чтобы обручальное кольцо Хардингов ты надел на палец своей невесты в знак глубокой любви к ней...
– Да оставьте, матушка! Простите, но вы же прекрасно знаете, что такие, как я, женятся вовсе не по любви. Брак – это своего рода сделка. В данном случае это союз двух семейств – титул Хардингов и состояние Фицуильямов. А вы все еще, как я вижу, ждете от меня брака по любви? – Ричард улыбнулся, стараясь смягчить свои слова.
