и прижал к себе, уткнувшись губами в ее волосы и вдыхая запах жасмина.
– Ах, Джеми, – прошептал он, вытаскивая шпильки из ее волос, – какая ты красивая, моя маленькая жена.
И он начал целовать ее, но не столь жарко, как прежде, сдерживая напор своего желания, чтобы не испугать ее.
Как будто это могло ее испугать! Джеми так давно любила его и так долго желала, не понимая по невинности своих чувств, что, когда рука Ричарда коснулась ее груди, все ее тело обдало жаром. И когда он начал снимать с нее один предмет одежды за другим, Джеми пылко помогала ему. Реальный мир остался где-то далеко, она очутилась в блаженной стране чувств и ощущений, и упругие волны уносили ее все дальше и дальше.
И вдруг все оборвалось. Джеми распахнула глаза. Ричард неотрывно смотрел на нее, и в его взгляде были нежность и желание. Джеми вспомнила, что лежит обнаженная, на ней ничего нет, кроме ожерелья и серег, и, мучительно покраснев, безотчетно попыталась прикрыться.
Он с гортанным смешком отвел ее руку.
– Когда ты краснеешь, то становишься только красивее, любовь моя. Не прячься от меня, пожалуйста. Дай полюбоваться на тебя.
Преодолевая стыд, Джеми заставила себя лежать неподвижно.
– А ты?.. – прошептала она, взглядом вопрошая, почему сам он до сих пор одет.
Ричард взял ее руку и поднес к пуговице на своей рубашке.
– Ну, тогда помоги мне, – сказал он тихо. Непослушными пальцами Джеми расстегнула пуговицу и коснулась его обнаженной груди. Его глаза вспыхнули, он накрыл ее руку ладонью, и Джеми снова охватила дрожь – еще заметнее, чем до этого.
– Джеми, почему ты меня боишься? Тебе нечего страшиться, поверь мне.
Он сказал это с такой тревогой, что у Джеми дрогнуло сердце. Она слабо улыбнулась и коснулась губами его руки.
– Я тебя не боюсь, Ричард, и никогда не боялась. Просто, стоит мне только дотронуться до тебя, как я... – Она умолкла и, снова покраснев, спрятала лицо у него на груди.
– Боже правый, как же я мог быть таким слепым?! – простонал Ричард и, впившись губами в ее рот, уложил Джеми на спину и стал лихорадочно раздеваться, ни на миг не отрываясь от любимой.
Дальше последовало молчание, наполненное ласками и поцелуями, восторгом и трепетом. Джеми чувствовала, как от его ласк наливаются тяжестью ее груди, как набухают соски от его поцелуев. Томление стало мучительным до боли.
Она застонала, почувствовав его пальцы на своем животе. Этот стон словно подстегнул Ричарда, он раздвинул ее бедра и проник внутрь. Джеми выгнулась дугой, бессознательно подаваясь ему навстречу.
– Прости, любовь моя, – хрипло прошептал Ричард и, закрыв ей рот поцелуем, вонзился в мягкую глубину. Джеми глухо простонала, в ее широко раскрывшихся глазах стояло потрясение. Ричард не шевелился, страстно желая принять на себя ее боль, лишь бы поскорее увидеть в ее взоре огонь желания. – Прости, милая, – повторил он умоляюще.
Боль быстро растворилась в ощущении – восхитительного тепла внутри и неудержимом желании оказаться еще ближе к нему. Джеми попыталась качнуть головой, сказать Ричарду, что ему не за что извиняться, но не успела: в тот самый миг, когда он снова увидел любовь и страсть в ее глазах, он запечатал ей рот жаждущими губами.
Затем он начал двигаться, медленно удаляясь и возвращаясь, взнуздав свою страсть и не давая ей выплеснуться в последнем движении, чтобы прежде достигла вершины страсть Джеми, ее желание.
– Ох, Ричард, умоляю, – со стоном вырвалось у Джеми. Все ее тело, жаждущее, трепещущее, требовало освобождения от все нараставшего и нараставшего с каждым мигом томительного, невыносимого напряжения. Но вот вспышка – и с ней сладкая, упоительная свобода.
Дрожь, пронзившая Джеми, смела все препоны, и Ричард, совершив последний рывок, бессильно обмяк. Никогда прежде он не испытывал столь полного удовлетворения, как сейчас, самоотверженно стараясь подарить блаженство ей, своей жене-девственнице. Он даже и не предполагал, что здесь, на земле, существует рай.
Ричард, не отпуская Джеми, перевернулся вместе с ней на бок. Они долго лежали в блаженной истоме, слившись в одно целое, слушая, как замедляется стук их сердец. Наконец Ричард шевельнулся. Ему было необходимо, чтобы Джеми сказала что-нибудь. Душа его требовала слов любви и одобрения. Не в силах сам произнести ничего, он поцеловал ее в распухшие губы, словно просил прощения за причиненную боль.
Джеми посмотрела па него широко открытыми удивленными глазами.
– Никогда не думала... – начала она дрожащим голосом. – Ох, Ричард! Это всегда так?
– У нас так будет всегда, я надеюсь, – ласково произнес он, гладя ее по щеке. – Милая Джеми, моя любимая малышка, тебе было больно, прости. Но это никогда больше не повторится, обещаю.
На ее лице мелькнуло недоумение, тут же сменившееся улыбкой. Она игриво провела рукой по его спине.
– Я уже забыла.
Ричард быстро перевернулся на спину, прижав ее руку.
– Госпожа жена, – с усмешкой проговорил он, – я уверен, ты захочешь до утра вернуться в свою собственную постель. Но если ты будешь продолжать свои провокации, боюсь, тебя ждет разочарование.
Джеми положила руку ему на грудь, потом ее пальцы заскользили по его плоскому животу. На лице появилась лукавая усмешка.
