хлеба.
Распорядитель остановился у свободной кабинки:
– Надеюсь, здесь вам будет удобно.
– Превосходно. – Алек кивнул. – Спасибо.
– Хорошо. – Мужчина положил на столик меню, карту вин и зажег свечу. – Официант сейчас подойдет. Приятного аппетита.
– Какой великолепный вид, – сказала Кристин, когда Алек помог ей снять пальто.
– Действительно великолепный, – согласился он. Покрытые снегом горные вершины сверкали под звездным небом голубоватой белизной. На площади вокруг катка сияли золотистые огни магазинов, кругом прогуливались люди в ярких зимних нарядах. Открывшаяся картина живо напомнила Кристин о детской игрушке – снежном стеклянном шаре с тихо опускавшимся на крошечные домики снегом.
Алек повесил одежду, вернулся и сел рядом с Кристин.
Появился официант в белоснежной рубашке и переднике поверх черных брюк.
– Вы будете заказывать вино? Алек взял карту вин и нахмурился:
– Я не большой знаток вин, может быть, ты выберешь что-нибудь.
Кристин не нужно было заглядывать в меню, чтобы убедиться, что здесь все безумно дорого. Она улыбнулась официанту:
– А нет ли у вас итальянского пива?
– Могу предложить «Моретти», – ответил он.
– Звучит заманчиво. Мне пиво и воды, пожалуйста.
– Хорошо. А вам, сэр?
– То же самое, – ответил Алек с облегчением. Официант отошел, и Кристин взяла меню.
– Интересно, есть ли у них настоящая итальянская пицца?
– Совершенно не обязательно заказывать пиццу, – заверил ее Алек. Потом он открыл меню, и его глаза слегка округлились.
«Как раз обязательно», – подумала Кристин, глядя на цены.
– Ты не представляешь, как давно я не ела настоящую пиццу. – Она пробежала глазами меню и увидела, что даже пицца в этом ресторане стоит недешево. Но это все же лучше, чем омары с тонкой лапшой втрое дороже, чем в любом другом месте. – Ага! У них есть «куатро стаджони», пицца четырех времен года, моя любимая.
Алек засмеялся:
– Ну как же без них! А что ты будешь?
– Старое доброе спагетти с фрикадельками, если оно здесь есть. – Алек, словно прилежный ученик, рассматривал меню, в котором под итальянскими названиями блюд давалось их описание на английском языке.
– Слушай, тебя не раздражает, что в ресторанных меню все так запутано, что даже заказ сделать трудно? – Кристин шутливо сморщила нос, стараясь снять напряженность, которую, как ей показалось, испытывал Алек. На самом деле он считал ресторанную претенциозность более забавной, чем пугающей. Кристин склонилась ближе, читая меню. От нее пахло свежестью и простотой, как и всегда. Никаких вычурных духов или смеси ароматов от множества сталкивающихся запахов лосьонов и гелей для волос. – Вот. – Она постучала по меню. – Spaghetti e polpette[8].
– Ты говоришь по-итальянски?
– Нет, но я знаю названия блюд на нескольких языках. Когда путешествуешь по Европе, становишься перед выбором: либо набираться этой лексики, либо объясняться знаками. С «методом проб и ошибок» я пару раз вляпывалась, и мне приносили нечто совершенно невообразимое.
– Ладно, тогда выбирай закуски.
Он протянул ей меню. Кристин раскрыла богато украшенную книжицу, а Алек, расслабившись, откинулся на спинку удобного диванчика.
– Так, посмотрим. Я бы взяла формаджи, это сырное ассорти, или жареных calamari.
– Это кальмары? – Он насупился. – Думаешь, мне понравится?
– Не знаю, но я это обожаю. – Ее глаза блестели в свете свечи.
– Тогда закажи и то и другое. – Он погладил ее волосы. – Я жутко голоден.
– Ты всегда голоден. – Кристин засмеялась. Вспомнив, с какой целью он пригласил ее сюда, Алек ощутил странное сочетание возбуждения и нервозности. Но не мог же он просто так выпалить: «Как ты посмотришь на то, чтобы переехать сюда?» Они даже и заказ еще не успели сделать. Необходимо выждать. Дождаться благоприятного момента. А потом не торопясь перейти к этому щекотливому вопросу.
К сожалению, во время ужина нервозность Алека только возросла. Ему с огромным трудом удалось сохранить сосредоточенность, он едва мог следить за рассказом Кристин о том, как семья Эштонов путешествовала по Европе, когда она была еще маленькой. Глядя на Кристин, Алек думал о том, как сильно ему хочется, чтобы она осталась с ним навсегда. Жить вместе и вместе стареть. Боже! Он становится таким же сентиментальным, как и Уилл.
