людей, заполнявших обычно этот дом, она была единственной, кого ему не хватало.
Поймав себя на этой тревожной мысли, Чанс понял, что именно Аврора была главной причиной его привязанности к дому. Несомненно, были интерес и азарт начать свое новое дело, но все это блекло по сравнению с желанием просто быть рядом с ней.
Взволнованный своим открытием, он с еще большим усердием принялся за сборку стола, стараясь думать только о Пейдж, ведь это по ней – своей будущей жене – он должен скучать сейчас. Когда ему удалось наконец соединить все части массивной конструкции в форме буквы Г и установить ее около камина, он взялся прилаживать компьютер. Закончив работу, он отступил на шаг, осматривая свое творение и раздумывая, куда бы поставить клавиатуру и монитор. Воображение уже ясно нарисовало ему Аврору, сидящую в кресле перед столом и печатающую, легко касаясь длинными проворными пальцами клавиатуры. Она оторвала глаза от экрана, чтобы улыбнуться ему, и пронзительная волна ощущений нахлынула на него, наполняя все тело радостным трепетом. От нее исходила такая энергия, что, вздрогнув, Чанс отшатнулся назад.
Вот тогда он наконец признал, что у него есть проблема. Серьезная проблема. Эта женщина подчинила себе его разум.
Только так можно было объяснить то, что он не мог заставить себя не думать о ней. Что бы он ни делал, отчаянная жажда видеть ее, чувствовать ее присутствие с каждым днем только росла, сметая со своего пути все, что когда-то было для него так важно. И Чанс испугался.
Быстро завершив установку компьютера, он сразу же поехал домой, чтобы принять душ и хотя бы ненадолго забыть о гостинице. Но даже здесь, у себя на балконе, ему не удавалось избавиться от напряжения, заставлявшего его руки нервно дрожать. В надежде скрыться от преследующих его мыслей Чанс сосредоточился на равномерном гудении машин, сновавших туда и обратно у него под ногами. На противоположной стороне плотины загорающие и серфингисты складывали свои купальные принадлежности в пляжные сумки, и пляж потихоньку пустел.
Сколько же времени прошло с тех пор, когда он тоже беззаботно резвился с друзьями на пляже? «Целые годы», – с отвращением подумал Чанс. С некоторых пор у него даже не хватало времени сделать пробежку вокруг плотины, виляя и увертываясь от велосипедистов, ныряльщиков в водолазных костюмах и незадачливых туристов с фотоаппаратами в руках.
Все дни он проводил в беготне и суете банковских коридоров, а по вечерам работал в гостинице. Рядом с Авророй.
Его мысли невольно снова обратились к ней.
Господи, помоги ему, ведь у него и правда большие неприятности. И он ума не приложит, как с этим быть. Каждый раз, когда он видит ее или только слышит ее голос, его влечет к ней неудержимо – обнять, ощутить тепло ее тела на своей груди, коснуться горячих губ и впитывать их обжигающую влагу, пока все тело не наполнится ею, пока сердце не насытится томительной близостью. Противостоять этому становится все труднее, и страсть превращается в пытку, а вовсе не остывает со временем вопреки его надеждам.
Чанс терялся в водовороте безумных образов, и голос Авроры далеким эхом прозвучал в его голове: «…жизнь была бы скучной, если бы мы иногда не поддавались соблазнам разве не так?»
Вихрь неподвластных ему мыслей уносил Чанса все дальше. Воспоминания смешивались с самыми безрассудными фантазиями, представляя причудливую картину его жизни с Авророй. Это было совсем не похоже на тот упорядоченный образ жизни, который он для себя составил. Но феерический хаос, окружавший ее всегда и везде, компенсировался счастьем каждое утро просыпаться рядом с ней. Открывать глаза и видеть ее улыбку, прикасаться губами к прохладному шелку ее кожи еще до того, как он успеет выпить свою первую чашку кофе. А по вечерам, закончив работу в банке, приходить в гостиницу, где она будет ждать его, чтобы заключить в объятия и поцеловать с такой страстью и любовью, с которой только она умеет чувствовать и жить.
Пошатнувшись, Чанс зажмурился и схватился за перила. Как просто было бы поддаться искушению и очертя голову броситься в объятия Авроры. На мгновение ему показалось, что он падает, летит вниз с балкона к горячему от жарких солнечных лучей тротуару.
В этот момент раздался звонок в дверь, и Чанс отскочил назад, выпустив перила. Он перевел дыхание – сердце билось, готовое выскочить из груди. Ему сейчас совсем не нужна была компания, однако он был рад любому способу отвлечься от непокорных мыслей.
– Тысяча чертей! Оливер Чанселлор! – Нежданный гость забарабанил в дверь кулаком. – Открывай же!
– Аврора! – Его пульс участился, когда он, встревоженный, бросился в прихожую. – Что случилось? Что-то не так?
Открыв дверь, Чанс не успел раскрыть рта от удивления, увидев перед собой разъяренное лицо Авроры, как она накинулась на него с кулаками:
– Негодяй! Подлец!
– Аврора! Что случилось?
– Я ненавижу тебя! – Она ударила его кулаком в грудь.
– Ай! Больно же!
– Прекрасно! Так тебе и надо! – Ее глаза наполнились слезами, голос дрожал. – Мне тоже было больно!
– О чем ты говоришь?
– Я только что узнала. – Она вытерла слезы рукой. – Пейдж мне все рассказала.
– Что она тебе рассказала?
– Что она… Что ты!.. Она беременна!
– Что?! – Еще один удар кулаком в грудь не причинил бы ему такой боли. – Пейдж беременна?!
– Можно подумать, что ты ничего не знал об этом, сукин ты сын! – Рори снова ударила его, но руки ее уже ослабли от слез. – Я только хочу знать, спал ли ты с ней еще до той ночи, когда мы с тобой были близки?
