Мелани издала глубокий вздох.
– Да, – сказала она, – спросите. И при случае скажите ему, что если он сочтет невозможным, чтобы я оставалась здесь, я, по-видимому, переселюсь в Аконит!
Глава четвертая
Мелани тщательно одевалась к обеду этим вечером. По некоторым соображениям ей хотелось показать Шону Босуэлу, что его раздражительность не беспокоит ее ни в малейшей степени и что она намерена сохранять безразличное настроение в его присутствии.
Она надела платье из бархата винного цвета, длинное и прямое, решительно подчеркивавшее грудь, а затем ниспадавшее складками до лодыжек. Ее волосы, разделенные пробором, мягко спадали на щеки и придавали ей скромный вид, а небольшое количество косметики сделало ее светло-фиолетовые глаза более яркими.
Удовлетворенная своим внешним видом, она направилась в столовую и была встречена восхищенными взглядами нескольких мужчин. Иэн Макдональд поднялся со своего места у камина при ее появлении и сказал:
– Элен сказала нам, что вы решили остаться еще на несколько дней.
– Элен? – Мелани наморщила лоб. – О, так зовут регистраторшу? Да, да. Я остаюсь еще примерно на неделю.
– Что заставило вас передумать? – с интересом спросила Элизабет Салливан. – Мистер Босуэл говорил, что вы поселились здесь всего на пару дней.
Мелани едва удалось сдержать эмоции.
– Думаю, мне просто понравилось здесь, – ответила она осторожно. – А что, снег все еще идет?
Снег прекратился, небо было чистым и ясным первый раз с тех пор, как она выехала из Форт-Уильяма позавчера, но ее вопрос удачно переменил тему разговора и когда Алистер поднял вопрос о возможности сильного мороза и ледостава на лохе, причины задержки Мелани в Кейрнсайде были преданы забвению.
Когда обед закончился, Мелани решила зайти в комнату при баре. Она не пила ничего крепче кофе с тех пор, как покинула Лондон, и мысль о ликере показалась ей привлекательной.
Дверь в бар открывалась из приемного холла, и войдя, она увидела, что там почти пусто. Как и остальная часть отеля, помещение было со вкусом украшено и обставлено. Здесь была закругленная стойка из полированного дерева, подсвеченная разноцветными лампочками. Молодого человека за стойкой бара она не видела раньше, и ей было приятно увидеть здесь еще одно молодое лицо. Мелани улыбнулась и, взобравшись на табурет возле стойки бара, попросила шартрез.
Молодой человек повернулся, чтобы налить ей напиток, а затем, пуская стаканчик в ее сторону, спросил:
– Вы – мисс Стюарт, не так ли?
Мелани кивнула и, подперев подбородок рукой, спросила с любопытством:
– А вы кто?
– Джеффри Босуэл, – незамедлительно ответил он. – Я брат Шона.
– О! – его слова застали Мелани врасплох. – Я... я и не знала, что у него есть брат...
– А откуда вам было знать? Вы приехали только вчера, а я в тот вечер не работал. Я был у друзей и вернулся только к ленчу.
Мелани задумчиво повертела стакан в руке.
– Я не заходила в бар вчера вечером, – призналась она и снова посмотрела на него. – Вам нравится работать в отеле?
– Да, здесь неплохо. Но я занят в баре неполную неделю. Я учусь в колледже в Глазго, а сейчас у меня каникулы и я подрабатываю в отеле.
Он взял стакан и принялся протирать его.
– Отель – это наше семейное дело. Думаю, что вы видели и мою сестру.
– Вашу сестру?
– Ну да, Элен. Она обычно стоит за конторкой в приемном холле.
– Ах да, разумеется. – Для Мелани это было еще одно открытие.
Джеффри поставил стакан и взялся за следующий.
– У нас каждый делает свою долю работы, – продолжал он. – Отель сейчас принадлежит, разумеется, Шону. Он старший сын.
– Старший сын!
Мелани не могла удержаться и, как недоверчивое эхо, повторила эти слова, а произнеся их, сразу же почувствовала, что в баре они не одни. Вошел мужчина, высокий черноволосый мужчина, выглядевший в вечернем костюме и сияющей белой рубашке еще более безупречно лощеным и мрачным, чем всегда.
– Добрый вечер, мисс Стюарт, – сказал он вежливо, остановившись рядом с ней. – Я так понял, что вы оставили для меня сообщение через Элен.
Мелани сделала над собой усилие, чтобы остаться на своем месте, в то время как все ее чувства понуждали занять как можно более дальнюю дистанцию от Шона Босуэла. Она не могла не ощутить присутствия этой неприятной личности, особенно когда он принялся осматривать ее, откровенно оценивающим взглядом своих странных светлых глаз, от которых не ускользали ни достоинства ее платья,
