ни молочная белизна шеи, открытой круглым вырезом. Она поймала себя на том, что тоже смотрит на него, пытаясь противостоять его самоуверенности тем же оружием, но мощная ширина плеч и сила крепких мышц, проступающих под дорогой тканью его костюма, попросту вызвали у нее пятна жаркого румянца на щеках и только усиливали неприятное внутреннее ощущение, вызванное его приходом.
В замешательстве она быстро подняла стакан и сделала большой глоток, чуть не поперхнувшись при этом. Он подождал, пока она снова овладеет собой, если не внутренне, то хотя бы внешне, а затем сказал:
– Элен передала мне, что вы решили остаться здесь еще на неделю.
Мелани была вынуждена снова взглянуть на него.
– Да, это так, – осторожно согласилась она, – при условии, что мои желания не войдут в противоречие с вашими.
Глаза Босуэла сузились и, к ее досаде, он уселся на соседний табурет.
– Так что же я предпринимаю? – спросил он с издевкой, и пальцы Мелани конвульсивно сжались вокруг донышка стакана.
По каким-то соображениям он решил вывести ее из себя, и это ей очень не нравилось. Она предпочла бы его высокомерную кипучесть этой, более опасной стороне его характера. Наверное, он понял, что, задирая ее, ничего не добьется, и избрал другую тактику, чтобы заставить ее уехать. Джеффри отошел, чтобы обслужить двух мужчин, которые только что вошли в бар, и они остались наедине, к большому огорчению Мелани. Она потягивала свой ликер и старалась сосредоточиться на цветных огоньках позади стойки, но все время ощущала на себе его внимательный взгляд, и ей хотелось, чтобы он ушел и уделил внимание другим гостям, а ее оставил в покое. В гневе она решительно повернулась к нему и спросила:
– А чего, собственно, вы хотите от меня, мистер Босуэл? Я сказала вам то же самое, что и Элен. По- моему, тут больше не о чем говорить.
Босуэл оперся спиной на стойку и положил на нее локти. Он чувствовал себя абсолютно непринужденно, и это приводило ее в бешенство.
– Я думаю, мы могли бы поговорить, – сказал он, наклонив голову и сосредоточенно глядя на нее.
Мелани нахмурилась:
– О чем же?
– О наших взаимоотношениях, к примеру. Или, может быть, об Аконите.
Мелани наклонила голову.
– Вам следовало бы поднять эту тему раньше. Почему вы вдруг решили заговорить об этом именно сейчас?
Он прищурил глаза, и она снова поразилась длине его ресниц.
– Может быть, я только сейчас начинаю сознавать, какая вы решительная женщина, мисс Стюарт. – Он повернулся на табурете лицом к стойке и, снова положив на нее локти, подпер подбородок руками. – Ну, так что вы говорили?
Мелани закусила губу. Она разрывалась между желанием убраться как можно дальше от этого беспокоящего ее человека и столь же сильным желанием попытаться заставить его понять ее эмоции по отношению к Акониту. В конце концов, они не должны быть врагами, да и нет абсолютно никакой причины для этого. Только одно маленькое сомнение в целесообразности совместного проведения длительного времени с Босуэлом заставляло ее колебаться. Но наконец она решилась и сказала:
– Что ж, хорошо, давайте поговорим об Аконите. Может быть, мы все-таки придем к какому-то компромиссу.
Босуэл соскользнул с табурета.
– Не здесь, – сказал он, – я предпочитаю разговор с глазу на глаз.
Мелани широко открыла глаза.
– О, но я не думаю...
– Да ладно, мисс Стюарт, вы ведь не побоитесь выпить вместе со мною? – Он обошел конец стойки. – Что вы предпочитаете? Виски? Ром? Бренди? Джин?
– Ничего, благодарю вас. – Теперь Мелани стало совсем не по себе.
– О, бросьте, вам же должно что-нибудь нравиться. – Босуэл усмехнулся несколько кривовато. – Думаю, маленькая порция виски с сухим имбирным подойдет?
Мелани тяжело вздохнула.
– Я, пожалуй, устала, мистер Босуэл. По-моему, нам надо перенести нашу беседу на какое-нибудь другое время...
Босуэл остановился перед ней с бутылкой виски и двумя бутылочками имбирного эля в руках.
– Вы что, боитесь меня, мисс Стюарт? – спросил он мягко, но с вызовом.
Мелани допила свой шартрез.
– Разумеется, нет.
– Прекрасно. Тогда пойдем?
Он сделал знак, пропуская ее вперед, и они вышли в приемный холл. Кто-то оставил входную дверь открытой, и холодный ветер дул прямо через коридор в холл. Босуэл поставил виски и две бутылки имбирного на конторку и ушел закрывать дверь, а Мелани осталась, дрожа, как от холода, так и от дурного предчувствия.
