специальная гостевая комната, где клиенты могли расслабиться, выпить чего-нибудь.
Она как-то грустно вздохнула, видимо, вспоминая благословенные времена расцвета бизнеса.
Профессиональное чутье подсказывало Арсению, что здесь, в этой квартирке, набитой документацией из ликвидированной клиники, он сможет найти ответы на интересующие его вопросы. И не обязательно в папках – хозяйка была лучше любых картотек.
– С удовольствием выпил бы кофе. Можно – с коньяком, – дал зеленый свет сыщик.
«В конце концов, – думал он, оценивающе разглядывая не лишенную приятности фигуру Татьяны Владимировны, которая накрывала кофейный столик, – почему нет? Постараюсь не обмануть ожиданий – ведь в чем-то я определенно настоящий».
Воспользовавшись тем, что Рита на некоторое время вернулась в Москву, Кудесников завернул к ней. Было уже поздно, и ужасно хотелось спать, но повидаться было необходимо. Телефон – прекрасная вещь, но сыщику лучше видеть глаза того человека, с которым имеешь дело. Часто сами клиенты говорили ему неправду, и только чутье и опыт позволяли Арсению вывести их на чистую воду.
Несмотря на то что в загородном доме у Риты обстановка была самой простой, от ее квартиры Кудесников ожидал большего. Картин на стенах, ковров и ковриков на полу и мягкой мебели, ваз и вазочек, расставленных на всех доступных хозяйке плоскостях, многочисленных фотографий любимых кошек в рамочках. Этой женщине, по его мнению, нужны были декорации, на фоне которых она бы смотрелась бы царицей. Теперь же он тоскливо озирался по сторонам, таращась на голые стены, диван и кресла, обтянутые серой и скользкой даже на вид тканью, журнальный столик, на котором сиротливо лежал специализированный медицинский журнал. С обложки журнала Кудесникову пугливо улыбался неприятный тощий мужчина в мятом халате – то ли сбежавший из реанимации больной, то ли уволенный за профнепригодность эскулап.
Вторая, меньшая комната типовой «двушки», была отведена кошкам. Рита не без гордости продемонстрировала ему этот живой уголок. Устроено все было, и правда, со вкусом, да и традиционного кошачьего запаха Кудесников здесь не ощутил. «В деревне, конечно, с таким количеством кошек проще», – оценил ситуацию умудренный недавно обретенным жизненным опытом Арсений.
– Рита, а скажите мне, действительно богатых клиентов было много? Или клиника зарабатывала количеством?
Этот вопрос Кудесников задал не из праздного любопытства, он решил разобраться в некоторых своих ощущениях и сомнениях.
– Я бы не сказала, хотя я многого не знаю. Но большинство не производили впечатления очень богатых людей. Наверное, средний класс? – Рита вопросительно посмотрела на Арсения.
– Наверное, – задумчиво протянул тот. – Но цены ведь немаленькие в клинике.
– На здоровье не жалеют, – резонно заметила Рита. – Некоторые, я знаю, украшениями, от бабки или матери доставшимися, пытались расплачиваться. А то квартиры обещали завещать – только бы вернули здоровье.
– А если вы не возвращали им здоровье? Как тогда?
– Никак. Гарантий ведь клиника не дает.
– Значит, обиженные были?
– Не без этого.
– Понятно. А иностранцы – те как? Много их было?
– Нет. У меня за все время лечилось человек пятнадцать. У других видела, наверное, столько же. Старики в основном.
– Богатые?
– Это только Блинников знает. Смирнова может быть в курсе, но с некоторыми Олег Николаевич занимался лично.
– А были клиенты – наши или иностранцы, которые особенно запомнились? Ну, выделялись, что ли.
– Не знаю. Пациенты как пациенты. Женщина одна, из Новосибирска, в благодарность все предлагала портрет мой нарисовать. Она художница, ее картины за границей продают, очень известная. Еще один был, Нестеров Вадим Петрович, – предлагал бросить клинику и выйти за него замуж. Для того чтобы я все время была под рукой – лечить его. Этот вроде с деньгами – в банке работает. И Дугинец еще, экстравагантный господин. Этот точно богатый, мне однажды Татьяна Смирнова по секрету рассказала – мультимиллионер из Австралии. Родился-то он здесь, и вся родня у него в Москве.
– Зачем она это рассказала?
– Наверное, чтобы я работала с ним более деликатно, уважительно.
– А обычно вы грубили и работали кое-как? Рита нахмурилась – шуточек Кудесникова она не принимала.
– Я со всеми работаю хорошо.
– Да, я знаю, – улыбнулся Арсений. – Со всеми, даже с котами.
Возвращаясь домой, Арсений обдумывал не только то, что сегодня сказала Рита, но и то, о чем вчера они разговаривали с Татьяной, в недалеком прошлом – Татьяной Владимировной.
В принципе обе женщины рассказывали примерно об одном и том же. Только Рита скупо, нехотя. Татьяна же была многословна и эмоциональна – видимо, затосковала дома, сидя без работы и привычного круга общения. Кудесников же оказался благодарным слушателем. Звучали фамилии работавших там знаменитых целителей разных специализаций, пациентов. Татьяна как вышколенный профессионал не раскрывала врачебных тайн, просто рассказывала интересные, смешные и грустные эпизоды из этой замечательной, но, к сожалению, уже прошлой жизни. В том числе прозвучала фамилия, которую он уже слышал от Риты во время их недавного разговора. Дугинец. Кудесников сделал себе пометку в уме. В конце концов, просто богатых пациентов много, а мультимиллионеров, приезжающих из-за кордона полечиться у наших врачей, наверное, единицы. Такой человек – приманка для людей с нечистой совестью.
Дома его встретил Белкин в фартуке. Он потушил курицу в белом вине и страшно собой гордился. Арсений с удовольствием съел большую порцию, согнав с соседнего стула нагло лезущего в тарелку кота.
– Скажи мне, Веня, – спросил он, наконец, сытым голосом. – Когда сегодня навстречу тебе в коридоре фирмы, куда ты ездил показывать фотографии, попалась Анастасия Стручкова, о чем ты подумал?
– Я н-не мог ду-ду-думать. Мне бы-было жар-жарко.
– Значит, когда в следующий раз будешь давать объявления в газету, обязательно указывай: «Опытный частный детектив. В жару просьба не беспокоить».
– Н-не смеш-смешно.
– Мне тоже не смешно, – возразил Арсений. – Где мы теперь будем искать свидетельницу? Эта женщина нужна нам как воздух. А узнав от Петренко, что ею интересуешься ты, она испугалась и пустилась в бега.
– У вас есть п-план? – спросил Белкин, допивая третью чашку чая с печеньем. Печенье было мягким и сильно крошилось.
Кот, которому не дали курицы, мрачно подбирал с пола крошки.
Вообще к водворению на своей территории Белкина он отнесся вполне терпимо. Правда, постоянно следил за тем, что делает новый жилец, но никаких отрицательных эмоций не проявлял. Впрочем, положительных тоже.
– План? – переспросил Арсений. – Запланировать можно только похороны, все остальное делается экспромтом.
Чехарда на съемной квартире. Родственные разборки. Таинственный портфель
– Можешь себе представить, Веня, что та глухая старуха, которая обозвала Мерса козлом, оказывается, несколько раз приходила убирать квартиру Папаскина, – говорил Арсений, входя в подъезд знакомого кирпичного дома. – А я все понять не мог, чего он к ней внимание проявлял? Решил поинтересоваться на всякий случай. Оказалось, Папаскин был с ней знаком. Мне потребовалась вся моя сноровка, чтобы выяснить такой простой, но очень важный факт. С этой Марьей Степановной Андрей Иванович заключил устный договор, платил ей наличными за каждую отдельную уборку, и убиралась она там всего-то два раза. Многого не узнаем.
