– Да не знаю я, у нее и спросите. Он, Николай Петрович, такую машинку ей принес, она ему туда что-то записывает. Товарищ милиционер, Анька дома сейчас, пойдемте. Сами все и узнаете.
– Вот это фокус! – в который уже раз повторяла Майя и даже ладони потирала. – Босс обрадуется находке, это точно.
Половцев потирать ладони от радости не мог, так как был за рулем. Но по лицу его гуляла довольная улыбка.
– Пусть радуется, – великодушно разрешил он. – Теперь есть повод.
– Да разве мы ожидали такого? Ведь могли уехать, так ничего и не узнав.
– К твоему сведению, случай в нашем деле – не такая уж и редкость. Где-то должно было повезти. Вот это Николай Петрович! Решил вырастить себе достойную смену, передать остатки коллекции в надежные руки. Молодец, правильно мыслил. А смена ему в МР3-плеер музыку закачивала. И не только музыку, подумать только.
– Я как этот смех услышала, у меня мурашки по коже побежали, – призналась Майя. – Есть в этом что-то такое... мистическое.
– И не говори. Вроде бы ничего такого в этом смехе нет, очень даже приятный, если быть объективным. Но когда я его неожиданно услышал... Интересно, что это вообще за хрень – «Смех Джоконды»? И зачем юристу и коллекционеру эта запись?
– Для смеха, наверное, – предположила Майя, глядя на стремительно тающее вдали Новое Мымрино. Повертела в руках МР3-плеер, который достала из сумочки, и добавила: – А вот этот узел меня просто гипнотизирует. Посмотри, какой он странный.
– Да не могу я смотреть, – снова отбоярился Стас. – Я на дорогу должен смотреть, а не на узлы. Кстати, я его отлично рассмотрел. Сложный такой узел, крепкий.
– Очень красивый, – заметила Майя.
– У меня при виде него настроение испортилось.
– Почему это? – удивилась Майя. – Наоборот! Такое совпадение.
– Во-во. Совпадение. У музыканта мы нашли диск со «Смехом Джоконды», на нем это дурацкое хихиканье. У Баландина в плеере то же самое хихиканье записано. Уверен, что Джоконда так не хихикала.
Он, разумеется, преувеличивал. Никакое это было не хихиканье, а мягкие смешки, перемежающиеся легким приятным женским смехом. Грудной смех, поверхностный, порхающий, словно бабочка, смех на выдохе – разные оттенки смеха.
– Обрати внимание, на этом диске нет гомерического хохота, верно? – принялась рассуждать Майя.
– Да, никто не ржет, – согласился Стас.
– Значит, это не то, что «мешочки со смехом», которые в магазине забавных подарков продают. Ты его развязываешь, он хохочет, и ты хохочешь вместе с ним. Здесь совсем другое... И этот узел. Такой же, как у Савиных, на ленте с ключом. Что бы это могло означать?
– Это тебе Сильвестр скажет, – с оттенком ревности в голосе сказал Стас. – Он у нас специалист по разгадыванию ребусов. А я только улики для него собираю. Не, следователь тоже может чего-то скумекать. Иной раз такие продвинутые версии выдает – аж дух у меня захватывает. Но пока что он в тупике.
Глава 17
Джоконда опять смеется.
Укрощение Чепукина.
Узелок завяжется, узелок развяжется
– Знаешь, что нам необходимо выяснить? – спросил Половцев у Майи, в очередной раз появившись в квартире Сильвестра. Голос он понизил, поэтому девушка ответила ему шепотом:
– Что?
– Почему мы все это не продолжаем? – Он сделал замысловатое движение руками и посмотрел на Майю пытливо.
– Что – это? – еще тише спросила она, сразу догадавшись, о чем речь.
– Ну... Мы целовались, разве нет? Это для тебя совсем ничего не значит?
– Значит, – быстро ответила она. – Можешь пригласить меня на свидание. Правда, от Сильвестра Семеновича придется наши отношения скрывать. Почему-то мне кажется, что он будет против.
– Почему-то мне тоже.
Они начали думать, когда смогут встретиться, и поняли, что сначала придется закончить дело с утопленниками.
– Что это вы тут шушукаетесь? – спросил Сильвестр, появившись в коридоре совершенно неожиданно. Они не слышали, как он открыл дверь комнаты, и одновременно вздрогнули.
– Я... рассказываю Стасу про Веру Витальевну.
– Разве она не уехала? – изумился Половцев. – Вы же говорили, что она больше с вами не живет.
– Ну да. Она живет в квартире напротив, – повел бровью Сильвестр. – У Чепукина.
– У Чепукина?! Шутите вы, что ли?
– Нет. Нашей тете Вере удалось приручить это лох-несское чудовище. Оно не только открыло ей дверь, но и впустило внутрь. Пока она находилась там, Чепукин не играл на баяне, не стучал деревянной ложкой по батарее, не швырялся картошкой в котов и не обливал влюбленных из окна овсяным киселем. И еще он перестал мусорить в подъезде. Соседи были в таком восторге, что принялись умащивать тетю Веру, чтобы она задержалась. Потому что только ей одной удалось с чудовищем поладить. Она говорит, что Чепукин увлекся чтением любовных писем. В подъезде тишь да благодать.
– А ночует она где? – спросил Стас.
– У Чепукина, – хором ответили Сильвестр и Майя.
– Поразительная женщина. Какая выдержка! Кстати, у меня есть новости. Ты просил меня пообщаться с мужем нашей третьей жертвы, Василием Матвейкиным. Так вот – я пообщался.
Сильвестр действительно просил. Исходил из того, что в вещах Савиных и Баландина им удалось обнаружить одни и те же предметы.
– «Смех Джоконды» Матвейкин отыскал довольно быстро, – продолжил Стас, устраиваясь на своей любимой кухонной табуретке. – Диск обнаружился в одной из сумочек погибшей. У нее их был миллион. Майя, у тебя тоже миллион сумочек?
– Нет, она слишком привязчива для того, чтобы менять одно на другое слишком часто, – ответил вместо своей помощницы Сильвестр. Тон его был холоден.
Стас был уверен, что в этих словах есть подтекст, но виду не подал.
– С узлом дело обстояло хуже, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Бедный Матвейкин перерыл весь дом.
– И все-таки нашел? – спросила Майя, которая тоже чувствовала себя не в своей тарелке. – А где нашел?
– На любимом жакете Ольги Петровны. В петлицу она продела красивую тесьму. Вот на ней и был завязан узел – точно такой же, как его родные братья у Савиных и Баландина. Ну? И что все это значит? – требовательно спросил Стас у Сильвестра.
– Если бы я знал, – ответил тот. – А я даже представить себе не могу, что все это значит. Если мы имеем дело с тремя убийствами, то почему нет никаких следов насилия на телах жертв? Если это самоубийства – почему они совершались так странно? Человек в общественном месте или по дороге домой, прямо в подъезде, скидывает с себя всю одежду и бежит топиться! Чушь какая-то. И какую роль играют все эти странные совпадения? Смех, записанный на диск и узлы, завязанные на разного рода веревках? И это у всех трех погибших людей! Возможно, есть и еще что-то общее, чего мы не заметили...
– Не верю, что ты чего-нибудь не заметил, – подольстился Стас, опасаясь, что Сильвестр пронюхает про его зарождающийся роман с Майей, вмешается и все испортит.
– Я чувствую, что чего-то не ухватил, – продолжал вслух переживать тот. – Что-то такое лежит на поверхности... Не знаю, как объяснить.
– Может, вам отвлечься? – сочувственно спросила Майя. – Кино посмотрите. Вам много новенького
