Паула неприязненно косилась на Стефу. Она не была влюблена в Михоровского, но ее раздражало, что блестящий шляхтич оказывает столько внимания этой девушке. «Чересчур много шума и суеты вокруг какой-то учительницы! А как свободно она с нами держится, словно мы ей ровня! Нахалка! Люция относится к ней, как к сестре, а Рита — как к подруге. Пан Мачей ласково называет ее Стеней, майорат стоит перед ней навытяжку. Так она и нос задерет!»
Сердитые мысли графини прервала Люция:
— Нас догоняют!
Все обернулись. Действительно, их догоняли два запряженных четверками экипажа; над головами виднелись чопорно выпрямившиеся кучера и яркие зонтики.
— Не понимаю, как они ухитрились нас догнать, — сказал Трестка — Мы же выехали гораздо раньше.
— Должно быть, карюхи пана майората начинают сдавать, — иронически бросила панна Рита.
Вальдемар весело оглянулся на нее через плечо:
— Если помните, мы добрых четверть часа стояли на дороге, ожидая, когда вы соизволите пересесть.
— Вы не в духе?
— Отнюдь!
— Нет, правда, вы не в настроении?
— В превосходнейшем! Только не обижайте моих каурых.
Экипажи приближались. В первом сидели княгиня Подгорецкая, пан Мачей и князь Францишек с супругой. Во втором ехали пани Эльзоновская и Чвилецкие со старшей дочерью Михалиной.
Вальдемар остановил коней. Догонявшие их тоже остановились. Князь Подгорецкий спросил:
— Отчего вы так медленно едете?
— Мы не рассчитывали вас догнать, — добавил пан Мачей.
Вальдемар, держа вожжи в одной руке, зажав в другой бич, оперся ею на козлы и сказал весело:
— У нас была катастрофа.
— Что случилось?!
— Панна Рита взбунтовалась.
Он развеселился, серые глаза смеялись, зубы блестели из-под усов. Элегантный, изящный, он казался совсем юным.
Рядом со Стефой они казались прекрасной парой. Обе княгини внимательно приглядывались к ним, причем то, что Стефа сидела рядом с магнатом, неприятно задело графиню.
Панна Рита встала в бричке и махнула перчаткой:
— Не верьте тому, что он говорит.
— Позвольте! Разве вы не устроили мне сцену! — запротестовал Михоровский шутливо.
Рита пыталась что-то сказать, но графиня Чвилецкая процедила сквозь зубы:
— Послушайте, мы сегодня доберемся наконец до Глембовичей или нет? Нам еще предстоит неблизкий путь.
— Каких-нибудь пять верст, не больше, — сказал Вальдемар.
— Всего пять? Это уже лучше.
— Ну что ж, не будем терять времени. До свиданья! Встретимся через полчаса, если… — майорат усмехнулся, — если только панна Рита опять не забастует.
— Ох, я вам и отомщу! — рассердилась она.
— Лишь бы не сейчас!
Бричка помчалась вперед. Экипажи остались позади. Молодая княгиня тихонько сказала мужу:
— Тебе не кажется, что Вальди и панна Стефания — красивая пара?
— Я видел, что они оба прямо-таки сияли.
— О ком вы говорите? — спросила старшая княгиня.
— О молодой паре на козлах.
— О да! Вальди словно родился заново.
— А она словно расцвела, — добавил пан Мачей.
— Красивая пара.
В другом экипаже разговор принял иной оборот. Графиня с гневом сказала пани Идалии:
— Знаешь, со стороны этой девчонки было форменным нахальством рассесться рядом с майоратом.
Ты слышала, что говорила Рита? Они тянули жребий.
Хоть ты-то ее не защищай, нахалку этакую! Как ты ей только позволяешь так держаться? Все эти ее выходки…
— Какие выходки? C'est une noble fille, [35]Люция ее очень любит.
Пани Идалия была сегодня в исключительно добром расположении чувств. Графиня, заметив это, ничего больше не сказала, только сопела от злости.
А в бричке было весело. Все громко болтали: графиня Паула с бароном, панна Рита с Тресткой, Люция и Вилюсь, заходясь от смеха, распевали веселые песенки. Вальдемар говорил Стефе:
— Видите два белых столба по сторонам дороги? Это межевые знаки. Отсюда начинаются глембовические земли. Никогда я не был так рад, что обладаю этими землями, как сегодня. И виной тому вы.
— Я? Как это понимать? — удивленно спросила Стефа.
Вальдемар усмехнулся:
— Да хотя бы потому, что я везу вас сюда, могу вам показать эти цветущие луга. Разве это не достаточный повод для радости?
Она посмотрела ему прямо в глаза и серьезно сказала:
— То, что вы сейчас сказали, так непохоже на вас…
— А на кого же похоже?
— Ну, на пана Шелигу… а впрочем, не знаю.
— Вы не можете объяснить понятнее?
— Думаю, вы меня и так поняли.
— Клянусь вам, не совсем.
— Это непохоже на вас, потому что звучит слишком тривиально.
— О!
— Вы говорили неискренне…
— Помилуй Бог! Почему я не могу простыми словами выразить то, что думаю, без опасений прослыть неискренним?! Почему Вилюсю можно?
— Потому что Вилюсь есть Вилюсь, — засмеялась Стефа.
— Он — Вилюсь, а я — Вальди.
— Вы — майорат Вальдемар Михоровский.
— Он раздраженно передразнил:
— Майорат глембовический, владелец Слодковиц, Грабонова, Белочеркасс и чего-то там еще, с прилегающими и надлежащими, добавьте сами, что вам больше нравится…
— Вот именно, майорат, магнат, аристократ, — весело сказала Стефа.
Вальдемар пожал плечами и стал говорить медленно, не глядя на Стефу:
— Вот что я вам скажу. Поверите — хорошо, не поверите — что поделать. Да, всеми этими титулами и именами, что вы перечислили, я обладаю. Но поскольку обладатель всех этих титулов вращается в довольно душной атмосфере, ему часто не хватает воздуха. Я всегда предпочитал широкие просторы и рвался к ним. Мы все влюбляемся в нежные камелии и туберозы и знать не знаем, что на полях растут еще более прекрасные васильки. Знаем, что полевые цветы существуют, но они отделены от нас стеной предрассудков. Иногда случается по воле судьбы, что такой василек попадает в наши теплицы, и нас тогда охватывают самые разнообразные чувства: удивление, любопытство… на нас повеет чем-то родным. Мы почувствуем себя наконец детьми своей страны, и тому, кто всегда ощущал тягу к широким полям, они станут особенно дорогими…
