Покупатель перед ними наконец ушел, и они подошли к прилавку. Мужчина на кассе строго посмотрел на Хантера и стал пробивать чеки на покупки.
– Вы вдвоем отдыхаете в нашем городе?
– Да, – кивнула Даффи.
– Впервые?
– Как вы догадались? – Даффи огляделась, спрашивая себя, чем она отличается от других.
Ведь она путешествовала по Европе, Азии и Австралии и всегда легко вписывалась в любое окружение.
Человек пожал плечами.
– Немного погодя вы сможете и сами объяснить это. – Он проверил товар и, обращаясь к Хантеру, добавил: – А вас я, безусловно, где-то видел. Только не помню где.
Новости закончились, на экране замелькала реклама.
Мужчина использовал карту Хантера, не глядя вернул ее, и расчет закончился.
Даффи сдерживала свои чувства, пока они не покинули магазин. Но едва они сели в лимузин, она воскликнула:
– Ты знаменит! Этот человек в самом деле узнал тебя!
Хантер пожал плечами:
– Но… – Даффи замолчала.
Он прав: это совсем не важно. Даффи фотографировала каждого, кто являлся значительным лицом в новоорлеанских общественных кругах, и многие из этих людей попадали в категорию знаменитых или по крайней мере почти знаменитых. Но так или иначе, сидя здесь, в лимузине, рядом с человеком, только этим утром объявившим о создании фонда помощи неимущим слоям населения Америки, она чувствовала, что это действительно слава.
Или удача.
Ее тоже нельзя сбрасывать со счетов.
– Разве было бы лучше, если бы я был просто мистером Джеймсом из Пончатулы, работал бы на земляничных полях и приходил каждый вечер домой есть свой ужин?
– О нет, конечно, нет. – Даффи скорчила рожицу. – Боюсь, я неважная кухарка.
– Если говорить серьезно, Даффи, я остался таким же, как и десять лет назад, в том, что касается внутреннего мира. А только это и имеет значение – кто ты внутри.
Даффи кивнула. Ясно, что Хантера эта тема весьма волновала, и она не могла не уважать его чувства.
Не желая обсуждать тяжелый для него предмет в такой прекрасный день, Хантер нагнулся, поцеловал Даффи в щеку и предложил:
– Давай переоденемся.
– Здесь? В машине? – Она удивилась.
А как же шофер? Бог свидетель, она не ханжа, но всему же есть предел.
– Ему ничего не видно, – объяснил Хантер, скидывая ботинки.
Он зашелестел упаковкой и вынул плавки.
– Но я могу тебя увидеть. – Проговорив это, она покраснела.
Хантер улыбнулся. Ему это понравилось. Он почти боялся, что она такая же распущенная бойкая девица, каких обожал Алоизиус. Но она не лишена скромности. Хотя, казалось бы, после предыдущей ночи им нечего было стесняться друг друга. При этом воспоминании внизу у него вновь отвердело. Прикрываясь плавками, он согласился:
– Ну хорошо. Я закрою глаза, если ты пообещаешь сделать то же.
Даффи ответила не сразу. Казалось, она искала возможные возражения или расставленные ловушки, но наконец кивнула:
– Хорошо. Ты первый.
Она закрыла руками глаза. Хантер увидел, что уголки ее губ поползли вверх, и сразу понял, что она его разыгрывает. Он так много работал, что почти забыл, что значит веселиться, в то время как большинство женщин, с которыми он встречался, познали очарование веселья и посещали все возможные развлечения.
Поведение Даффи не удивило его. Хантер снял ботинки, галстук и брюки.
Даффи придвинулась ближе и, убрав руки от лица, положила их ему на грудь.
– По-моему, мы договорились не подглядывать, – заметил Хантер, вовсе не возражая против ее действий.
– О, глаза у меня все еще закрыты.
Ее руки блуждали по его груди, пока не остановились на одной из пуговиц рубашки. Ее лицо прикоснулось к его шее, она стала целовать его, при этом медленно расстегивая пуговицу.
Хантер затаил дыхание, потом, когда Даффи перешла к следующей пуговице, сделал выдох. Она сведет его с ума, он нетерпеливо наклонил голову, чтобы отыскать ее губы, но она уперлась пальцем в его
