– Но пообещай, что впредь никогда не будешь лгать мне.
Она кивнула. Она не хотела обманывать его и с каждым днем доверяла ему все больше.
– Скажи мне. Я хочу слышать эти слова.
– Я обещаю. – Она залилась потоком слез. Скрывая от него свой главный секрет, она снова лгала ему. Если он когда-то узнает, что она утаила от него такое… О Господи, Дэни сомневалась, что сможет вынести это.
Рейф шел по грязным темным коридорам тюрьмы Ньюгейт. Капли воды падали с неотесанных деревянных досок над головой, жидкая слизь покрывала холодные каменные стены. Запах человеческого пота, давно немытых тел, запустения и сырой плесени ударял в ноздри. Где-то в конце плохо освещенного коридора жалобно причитал какой-то заключенный.
– Сюда, ваша светлость. – Упитанный, скверно пахнущий надзиратель провел его к камере на задах тюрьмы. Он вставил железный ключ в замок. Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и надзиратель отошел в сторону, пропуская Рейфа вперед. – Позовите меня, когда закончите.
– Спасибо. – Он надеялся, что не задержится надолго. Шаги надзирателя отозвались эхом. Рейф посмотрел на человека, сидевшего на полу на охапке влажной соломы, прислонившись спиной к стене. Тусклый свет от фонаря в коридоре едва попадал в камеру, и Рейф не мог хорошо рассмотреть заключенного, но видел, что его куртка и рубашка были порваны, покрыты грязью и засохшей кровью.
– Кто вы? – спросил заключенный, немного выпрямляясь, но не поднимаясь с того места, где сидел.
– Шеффилд. Я думаю, вам знакомо это имя.
Он вздрогнул, попытался подняться, и тогда Рейф протянул руку и положил ему на плечо, чтобы он не вставал.
– Не стоит. Вы выглядите неважно. Вы серьезно ранены?
– Этот подонок едва не убил меня.
– Тюремщик сказал, вы отказывались подчиняться. Маккей не ответил.
– Я говорил о вас с женой. Герцогиня уверяет, что вы не вор и она сама отдала вам ожерелье. – Рейф заметил удивление на лице Роберта. – Кажется, вы удивлены?
– Я не знал, что именно скажет леди.
– Да, к сожалению для вас, она не проронила об этом ни слова в тот день, когда мы отплывали в Англию.
– Я думаю, вы понимаете, что она всего лишь пыталась помочь мне? Ваша жена – потрясающая женщина.
– Согласен, а Кэролайн Лун?
Голова заключенного отклонилась к стене.
– Я не упоминал ее, так как не хотел вовлекать в свои неприятности.
Рейф присел рядом с Маккеем на солому. Теперь он мог рассмотреть заплывший глаз, ссадины и синяки на его лице.
– Расскажите мне остальное. Об убийстве, в котором вас обвиняют. Почему я, моя жена и ваш друг Кэролайн Лун должны верить, что вы непричастны к этому преступлению?
Маккей чуть поколебался, затем быстро поведал свою историю. Спустя полчаса Рейф позвал надзирателя, чтобы тот открыл камеру.
– Попробуйте отдохнуть, Маккей. Я постараюсь освободить вас, как только смогу. Мы должны поторопиться и сделать это так, чтобы никто не узнал, кто вы на самом деле. Это займет несколько дней. Я оставлю немного денег охране на тот случай, если вам что-то понадобится, и пришлю за вами карету.
– Спасибо, ваша светлость.
– Я верю вам, Роберт, верю тому, что вы рассказали. И если это правда, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Если нет, вы, вероятно, будете болтаться в петле.
Корчась от боли, Маккей поднялся на ноги и тут же прислонился к стене.
– Каждое слово, сказанное мной, – правда. Рейф не ответил.
– Я ваш должник, ваша светлость. Никогда не забуду, что вы и ваша жена сделали для меня.
– Пока я всего лишь тот, кто приказал арестовать вас. Поэтому придержите свою благодарность.
В тускло освещенной камере трудно было что-либо разобрать, но Рейфу показалось, что он увидел подобие улыбки на лице Маккея.
– Скоро увидимся, Роберт.
– Я не разочарую вас, ваша светлость.
Покинув тюрьму, Рейф пытался решить: их всех обманули, или этот человек говорит правду? Если так, то Роберт Маккей не кто иной, как законный граф Лейтон.
Доказать это – задача не из простых. И еще один вопрос не давал ему покоя: справедливо ли это, когда человек благодаря невероятным поворотам судьбы превращается во всесильного графа, тем самым пополняя ряды аристократии? И что тогда будет с Кэролайн Лун?
Глава 22
Даниэла сидела перед зеркалом в спальне, а Каро притулилась на низенькой бархатной банкетке в ногах кровати. Разговор шел о Роберте Маккее.
