Рен надел портупею, незаметно пристегнув ремень на талии, достал из кобуры Револьвер и почувствовал знакомую тяжесть металла. Хоть он не брал оружие в руки уже несколько недель, кольт, как обычно, сам скользнул в ладонь. В третий раз Реннарушал данное себе обещание. Он снова был не предприниматель и уважаемый землевладелец Рен Дэниэлс. Несколько недель ему придется быть жестоким Дэном Морганом — Черным Дэном.
Он снова с легкостью держал оружие. Если ему придется встретиться в Шарпом он будет готов к этому. Он знал репутацию этого человека. Шарп был хорош в своем черном деле. Он был один из лучших. И хотя Рен был уверен в себе, он знал, что ему придется испытать, насколько ловок Билли Шарп.
Рен вытащил из шкафа чемодан и начал засовывать туда одежду. Поездка в Кейсервилль займет больше недели. И есть шанс, что за это время с Илейн ничего не случится. Если верить Герберту и Флоре, Даусон собирался ехать сразу же. Так что, как только они будут в Кейсервилле, Рен приедет следом.
Илейн проснулась от мягкого, укачивающего движения. В голове было туманно. За окном одна картина сменяла другую, но она не могла сосредоточиться. Она слышала рядом мужские голоса, но не могла вспомнить, кому они принадлежали. Сколько она проспала? Кажется, снова болит грудная клетка? Может, доктор дал болеутоляющее? У нее было ощущение, будто она парит в воздухе. Сиденье под ней шаталось и вибрировало, но этот ритм укачивал ее. Ей снова хотелось спать.
— Проснись, — трясла ее грубая рука.
— Вот, съешь это.
— Я не голодна, — сказала Илейн. Ее речь была вялой и невнятной.
— Меня не интересует, голодна ты или нет, я приказываю тебе есть.
Илейн взяла хлеб и мясо, пожевала и заставила себя проглотить. Потом отпила воды из предложенной кем-то чашки. Чашку поднесли к губам.
— Отведи ее в туалет, — приказал голос. — Подожди, пока она закончит, а потом приведи сюда.
— О'кей, босс, — ответил высокий голос. Илейн почувствовала, что кто-то взял ее за руку, поднял. Она покорно встала и пошла за мужчиной в начало вагона. Она была в поезде, теперь она это поняла. Ряды сидений, большая часть которых была пуста, тянулись по обеим сторонам прохода. Она шла впереди, ее поддерживал сзади маленький человек. Он втолкнул ее через узкую дверь в крошечный туалет. Илейн смочила руки и плеснула немного воды на лицо. Пробыв в туалете несколько минут, она открыла узкую дверь. Снаружи ее терпеливо ждал все тот же мужчина. Он молча помог ей вернуться на свое место. Какое-то время девушка ехала, не произнося ни слова, пытаясь узнать мелькавший за окном ландшафт. Наконец, она осознала, что рядом с ней сидит Чак Даусон, а потом снова уснула.
Так повторялось снова и снова до тех пор, пока Илейн не перестала различать день и ночь. Единственным разнообразием был прием снотворного. Чак давал ей мутную жидкость. Она выпивала и снова погружалась в мир без проблем и горестей.
Илейн поняла, что Чак вез ее домой. Назад в Кейсервилль. А зачем она уезжала? никак не могла вспомнить. Что-то связанное с наемником. Морган — так, кажется, его звали. Забавно. Думая об этом бандите она испытывала боль в сердце. Это было единственным, что она чувствовала. Иногда она недоумевала, когда же сможет остановиться и не принимать лекарство. Но Чак ведь об этом позаботится. Он будет заботиться обо всем, когда они поженятся. Так он сам сказал. И раз он сейчас так беспокоится о ней почему бы не верить ему. Ей хотелось, чтобы они поскорей оказались дома. Она устала. Так сильно устала. Все, чего ей хотелось, — только спать.
— Похоже, неприятности? — спросил Рен у проводника, когда поезд замедлил ход. Рен высунулся из окна, и его оглушил лязг и скрежет металла. Паровоз выпустил облака дыма и засвистел.
— Кажется, впереди разрушены пути, — сообщил проводник. Полный мужчина снял жесткую черную фуражку и вытер рукой пот со лба.
— Мы застрянем на три-четыре часа, по крайней мере. Так что устраивайтесь поудобней, хотя в такую дьявольскую жару вряд ли это вам удастся.
Рен откинулся на сиденье. Они были где-то возле Солт-Лейк-Сити. Территория, которую они пересекали, представляла собой плоскую пустыню, сухую и скучную. Температура здесь не опускалась ниже ста градусов[9]. Так что от волнений и жары уже три дня Рен был как в агонии. Он не мог думать ни о чем, кроме Илейн. Сейчас Даусон уже приехал в Кейсервилль, и у него будет целый день до приезда Рена.
Даусон уехал на «Атлантик Экспресс», это был единственный поезд, на котором он мог уехать в то время. Рен ехал на менее дорогом поезде «Флер», но это был первый поезд, который подошел к станции Напа. В этом составе не было вагона-ресторана, так что остановки были долгими, чтоб накормить пассажиров. Это даст Даусону решающее преимущество. Рену оставалось только надеяться на то, что он не опоздает и помешает этому человеку осуществить задуманное.
Мысли о Даусоне и Илейн туманили его рассудок. Он помнил, как Даусон избил Илейн, помнил ее кровоточащие, распухшие губы. Будь он проклят! Чтоб его, ублюдка! Черт! Он надеялся, что Даусон усвоил преподанный ему однажды урок. Если нет — он мертвец.
Глава 28
— Ты выглядишь изможденной, Илейн. Может, ты присядешь.
Дольф Редмонд подвел ее к креслу в маленьком, заставленном книгами кабинете в доме Генри Даусона, в доме, который когда-то принадлежал семейству Мак-Элистер.
Бела Кнутцен, экономка Генри, любезно согласилась помочь Илейн вымыться и одеться в подходящее для венчания платье. Оно было светло-лиловым, оттенка ее любимой лаванды.
— Осталось совсем немного, — говорил Дольф каким-то далеким голосом. — И мы перейдем к церемонии.
Илейн согласно кивнула.
Стоя позади, Чак опустил перо в чернильницу на дубовом столе отца и подал девушке.
— Осталось подписать документы. — Он указал на строчку, которая расползалась у Илейн перед глазами.
Ей с трудом удалось заставить руку слушаться команд. Комната казалась заполненной туманом, голоса присутствующих — глухими. Илейн решила, что ее все еще качает после долгого путешествия в экспрессе и болезни, от которой все время хотелось спать. Она поводила пером по бумаге, стараясь делать это как можно ровней, и вернула ручку Чаку.
— Ну вот. Хорошая девочка. А теперь идем в гостиную. Нас ждет священник.
Илейн кивнула, оперлась на руку Чака, прислонилась к нему и пошла в соседнюю комнату.
Генри Даусон, тихо беседовавший с преподобным мистером Дикерсоном, повернулся к Илейн.
— Что ж, дочка, — сказал он, — давай закругляться. Ты заставила моего парня слишком долго ждать.
Она бессмысленно улыбнулась и вцепилась в руку Чака. Свидетелями были экономка и те двое, что помогли Чаку привезти ее в Кейсервилль, а также Генри и Дольф.
Священник начал знакомую еще с детства речь о важности супружества, и в ее мозгу вдруг вспыхнул образ Дэна Моргана. Почему она думает о Моргане в такую минуту? Она же выходит замуж за Чака. Она взглянула в лицо Чака, на его песочные волосы, немного искривленный нос и темные глаза. И вдруг вспомнила глаза голубые — такие светлые, что с трудом можно было определить их цвет, — и темные волосы, седеющие на висках. Рен… Где же Рен?
— Скажи: «Да», — подсказал Генри.
— Да, — прошептала Илейн.
Священник снова зажужжал. Она почувствовала головокружение и прислонилась к Чаку, чтобы удержаться на ногах.
— Ты можешь поцеловать свою молодую жену, — закончил священник.
Чак запрокинул ее лицо и овладел губами. Илейн почти не чувствовала его поцелуя. Ее собственные губы были холодными и онемелыми.
— Поздравляю, дочка, — сказал Генри.
— Можно я присяду на минутку, — прошептала она. — Я что-то плохо себя чувствую.
