Ступени из пепла

…Мы ждали снаружи, в машине, пока не появятся Реа и Эсстер.

— Я заметил, Май, — неожиданно сообщил Хеваин, который, отсняв окрестности, сел на сидение и задумчиво жевал сухарики. — Думаю, никто больше не заметил. Кроме неё самой.

— Что именно?

— Вы вылечили её. Баронессу. Прикосновением к щеке.

Надеюсь, я не покраснела.

— Она… Хеваин, она была совсем плоха. Даже если бы она прогнала меня…

— Не надо, Май. Я понимаю.

* * *

— Что теперь? — поинтересовалась Лас–Таэнин, когда я закончила рассказ. — Слишком всё просто и хорошо. Ты получила такое состояние, и сразу же его отдаёшь. Практически всё. Я умею считать, Май. Ты отдашь двести двадцать миллионов — столько должен иметь Великий дом на счету, в переводе на тагари. Заплатишь множество мелких взносов: штат Великого дома должен быть совсем другим. Ты уже отдала по пять миллионов Университету, Медицинскому центру, учебным учреждениям, учредила благотворительные общества. У тебя не будет Левватен. Если ты откажешься от поста главы дома, станешь попросту нищей. А ты откажешься, ведь после образования Великого дома Тегарон и Метуар, и Тонгвер перестанут существовать как отдельные дома. Зачем тебе всё это?

— Ласточка… знаешь, есть такая примета — относительно шальных денег. Я не верю, что смогла бы жить припеваючи. Я отдам деньги тем, кто сможет потратить их так, чтобы я могла быть спокойна. Если Её Светлость возглавит Великий дом, нас никто не посмеет тронуть. Ни Союз, ни Федерация. Я прекрасно знаю, что ждало бы нас через год–два. Союз и Федерация поделили бы Тегарон между собой — они этого почти и не скрывают. Тронуть Великий дом не осмелится никто.

Я встала.

— Мне кажется, Лас, что Ведьма чуть ли не специально вручила мне эти деньги. Как только речь зашла о серьёзных вещах — скажем, «Тервеан Сато, бытовая электроника» — всё, никаких шуток. Только моё личное присутствие. А я подтвердила снятие денег, не покидая своей комнаты. Я не имею права брать деньги себе. Я не имею права покидать Тегарон — после этого Тегарона не станет.

— Ты странная, — Лас–Таэнин села так, чтобы встретиться со мной взглядом. — Думаешь, Союз не помешает тебе? Вспомни, как только появилась возможность устранить тебя, приехал сам Генеральный Прокурор.

— И где он теперь? Где тогдашнее правительство?

Лас промолчала.

— Пусть попробуют, — я отчего–то ощутила злость. Не знаю, почему… мне захотелось, чтобы кто–нибудь попытался противостоять мне. – Тегарон – мой дом. Через два года его стёрли бы с карт мира. — Не знаю, как Её Превосходительство посол рискнула доверить мне такие сведения. – Я защищаю свой дом! Лас… я не смогу без тебя, без всех вас. Я не позволю отнять вас. Вы – моя семья.

— Ты пугаешь меня, Май. Но у меня странное ощущение: рядом с тобой — безопасно. Очень страшно, но безопасно.

— Спасибо, Лас, — я сидела, глядя в стену. — Спасибо.

— - -

Седьмое Техаон, день Надежды.

Ночью мы обе сидели в беседке. Смотрели… молчали. Тень была где–то далеко, Реа помогала с подготовкой Левватен, Саванти, все прочие… тоже заняты.

У нас с Ласточкой замечательно получалось молчать вдвоём. Но при этом мы как будто бы рассказывали друг другу много важного. Так казалось мне. Я не читала её мыслей, но похоже, что и Лас– Таэнин что–то узнавала от меня.

На кусте — восемнадцать ослепительно белых цветков. Аромат ощущался шагов за пятнадцать.

Я вспоминала то, что рассказывала Тень.

Тётушка, я была несправедлива. Интересно, что вы почувствовали, когда впервые увидели меня… и поняли, кому предстоит передать диадему Утренней Звезды?

Я… я сама… я уже знаю, кому передам её. Та ночь, визит к Её Светлости. Когда я благословляла её детей. Когда я взглянула на её дочь, только что явившуюся на свет, я увидела, я поняла. Когда она встретит «первую луну», ко мне перестанут обращаться «Светлая». Кем я стану тогда? Что успею сделать?

Тётушка… Вы должны были обучить меня. Чему–то настоящему. Ведьма… она не позволила. Не позволила учить меня, забрала всё у вас, у меня. Кто обучит меня теперь? Я почти ничего не знаю, я так мало умею, я иду на ощупь. А мне предстоит обучить преемницу. Тегарон не выживет без Светлой.

Дядя, ты был прав. Саванти, Лас, вы тоже. Я потеряла всё. Кроме вас, живых и мёртвых. Никому, никому не позволю отнять вас у меня.

* * *

Мианнесит осторожно выглянула из–за кустов. Протянула руку, позволила солнечному лучику коснуться пальцев.

Тепло.

Не жжётся.

Она расхохоталась. Всё, свободна. Свободна!

— Я сумела! — крикнула она, выбегая на открытое пространство. — Сумела, сумела… — взмахнула руками, и вскоре всё вокруг оказалось украшенным множеством цветов. — Ведьма сегодня добрая… спешите, пока я добрая…

Всё ещё смеясь, она велела землянике созреть и торопливо съела несколько горстей ягоды. Насыщало отлично — надо просто уметь выращивать.

Цокот копыт.

Телега. Старая–старая лошадь тащит её. Фермеры. Очень, очень кстати…

Впитать их язык оказалось несложным. Ребёнок бы справился.

— Подождите! — крикнула Мианнесит. — Пожалуйста!

Подбежала поближе, сейчас… привычный жест — и все вы станете «куклами», а лошадь помчит, словно ветер. Недолго это продлится, да и неважно. Не зря торопилась в эти края. Очень полезные вещи есть поблизости, страшно полезные.

И передумала. Интересно, а если по–другому?

— Извините, мне нужно в город. Не поможете ли, добрые люди?

Фермер переглянулся с сыновьями.

— Сожалею, госпожа… Старушка–Гроза совсем слаба. Больная она у нас, а на живодёрню рука не поднимется. Последний раз запрягли её, думаю.

— Ну–ка, ну–ка, — Ведьма подошла к лошади. Та фыркнула, попятилась, оскалившись… — Тихо, тихо… Что у нас тут? Стой смирно.

Фермер потом рассказывал, что незнакомка с серебристыми волосами сделала так и так… лошадь вся будто засветилась изнутри.

— Здорова ваша Гроза, добрый человек, — Ведьма похлопала лошадь по боку. — Подвезёте? Тороплюсь я. Очень тороплюсь.

Фермер не сразу поверил своим глазам. Долго осматривал «старушку», которой теперь едва ли дал бы более трёх лет. Чудо… настоящее чудо!

Фермер глубоко поклонился сам, то же сделали и его сыновья.

Телега только что не летела по дороге.

Громыхнуло… Ведьма запрокинула голову. Инверсный след. Вот это я и ищу… не очень ошиблась, прекрасно.

— Что это? — поинтересовалась она для виду.

— Самолёты, — проворчал фермер, сплюнул на дорогу. — Ави… ависалон. Так, вроде бы. Второй день уже. Столько от них шуму, такую землю заняли. Скот пугают, на поля всякий мусор сыплют.