Ступени из пепла

Ведьма успела уйти далеко. Это плохо. Двигалась отнюдь не по прямой.

Масстен подумал. Надо прогуляться в тир. Во–первых, самому полезно тренироваться, во–вторых, расспросить Эсстер. Эх… хоть бы раз записать трансформацию, попросить сделать анализ крови. Не желает. А глаза становятся такими, что настаивать не хочется.

На лестнице он услышал, как Гриф с кем–то яростно спорит.

— Не может быть! — втолковывал Грифу тощий парень. Кто–то новенький, из медицинского. Масстен напряг память. Заммари Канрас–Тиро. Специалист по ядам. Ботаник.

— Что у вас? — Чародей остановился.

— Мас, — Гриф показал веточку, которая упала внутрь «тура», пока они с Саванти прорубали путь сквозь чащу. — Он утверждает, что этой веточки не существует.

— Не может существовать, — поправил Заммари, — у нас такого не растёт. Ты меня что, за полного идиота берёшь? Не хочешь говорить — не говори. А лучше — дай, пока не засохла. Тьфу, бестолочь! Не голыми пальцами! Сумах — голыми пальцами… Сейчас!

Заммари умчался куда–то за угол.

— Так, — Масстен подозрительно воззрился. — Опять. Рассказывай.

— Сейчас… — Гриф оглянулся. Заммари вернулся со стаканом воды. — На, держи. Потом покажешь, что получилось.

— Этот вид сумаха растёт на крохотном плато, в другом полушарии, — торопливо пояснил Заммари — чем–то похожий на Саванти обликом. — Его осталось, может, сотня–другая кустов… Варвар!

— Вот и делай добро, — развёл руками Гриф. — Ладно, Мари, как приживётся — придёшь. Два ящика пива с тебя.

— Что?!

— Три.

— Ладно, — махнул рукой ботаник. — Если бы ты знал, какое сокровище…

И ушёл, довольный донельзя.

— Рассказывай, — повторил Чародей.

— Тут вот какое дело, — Гриф оглянулся. И вкратце рассказал.

— Нет, я умом тут тронусь, — не выдержал Масстен. — Просил же — хоть один день без новых чудес! Завтра хватаешь Тигру за шиворот, пусть показывает. Хотя… Саванти, говоришь, вёл?

— С ним я больше не поеду. Я ещё молод, так умирать.

— Ладно. Выясни, где этот — сумах? — растёт и сочини что–нибудь. Чтобы я Заммари неделю–другую не видел.

— И не увидишь. Он так и поселится возле этой веточки.

* * *

Я думала, что вечером — точнее, ближе к закату — я сумею хоть немного насладиться покоем. Но не тут–то было! Возле самых ворот Университета меня догнал человек в мундире дипломатической службы Федерации Никкамо.

— Тахе–тари–ан? Прошу прощения, курьерская служба. Вам пакет от Её Превосходительства Кайстан ан эс Никкамо–Таэр.

Ну наконец–то. Тяжёл этот перстень, таскать его с собой.

Передала ему перстень. Курьер поклонился, вручил пакет — одному из телохранителей.

— Тахе–тари–ан… Её Превосходительство надеется получить от Вас личное послание.

— Прошу следовать за мной.

Ещё двое телохранителей — сопровождающие курьера. Видела я таких, видела… тогда, на рынке. Нас препроводили в комнату для совещаний, где я и составила письмо–приглашение. В самых изысканных словах.

— Устное послание, тахе–тари–ан Майтенаринн. Её Превосходительство просила передать, что, помимо запрошенных Вами материалов, она добавила к содержимому пакета дополнительные видеоматериалы. Вместе с пояснениями.

— Устное послание Её Превосходительству. Искренне благодарю Её Превосходительство за помощь, надеюсь видеть её на праздновании Дня Возрождения, а также на скромных торжествах, посвящённых моему появлению на свет.

И я ушла, домой. Кошмар какой–то. Ни рук, ни ног. А ведь это — только начало. Обидно выходит — тем, что касается меня… ну, конечно, Тень и Тигру, занимаются все, кроме меня самой. Ну, как же так?

У себя в апартаментах я без особой радости прочла уведомление от секретаря: получено столько–то сообщений. Переоделась… ножки мои, ножки. Подошла к зеркалу.

Что это?!

Дала увеличение.

Нет, ошибки нет.

Седые волосы. Целая прядь. Виски — те поседели после боя в Зале Заседаний. А это… это когда? И лицо… о, только не это…

Морщинки. У уголков глаз. Пока что — совсем крохотные. Чему ты удивляешься, Май? Сколько ты за эту неделю испытала потрясений? Сколько смертей увидела, сколько раз чуть не погибла?

Вот и окончилась красота Светлой… Да и была ли она…

Я закрыла глаза ладонями, опустилась в кресло.

Кто–то рядом… я сама… отчаяние, страх. Неправда! Я не отчаялась!

— Тень, — проговорила я. — Я не в настроении разговаривать. Я ничего не хочу.

Она мягко отняла мои ладони от моего лица. Так же мягко заставила подняться, подвела к зеркалу.

— Смотрите, — шепнула она. — Смотрите внимательно.

Прикоснулась кончиками пальцев к моему лицу, к морщинкам у правого глаза, убрала пальцы.

Чистая, гладкая кожа. Ни следа, ни единой морщинки. Другой глаз, вновь прикосновение.

Я дала увеличение. Нет, не обман… мне вновь двадцать четыре… почти двадцать пять. Только глаза утомлённые. И волосы…

— Это же только морщинки, Госпожа, да и те — лишь видимость. Я научу вас, как с этим бороться. Это просто. Не надо расстраиваться. У вас был тяжёлый день, вот и всё.

— Но волосы, Тень, седые волосы…

— Спросите Воина… Реа, Госпожа. После боя с Ведьмой у вас не появлялось новых седых волос. Разве уродуют отметины, полученные в бою?

— Нет, но… Я устала, Тень. Что–то ужасное.

Она — я — улыбнулась.

— Привыкнете. Я обучу вас простым способам восстанавливать силы. Вам многому надо учиться. Это не страшно. Только скажите.

Я не выдержала, фыркнула.

— Я полагаю, Тень, твои способы не для меня. В основном.

Она усмехнулась.

— Не имеет никакого значения, позволяли ли вы к себе прикасаться, Госпожа. Вспомните, как я показывала Ласточке, что такое Тень. Спросите её, как она себя после этого чувствовала. Медицинские справочники знают не всё. И потом — кто сказал, что Светлая обязана быть «нетронутой» до конца дней?

— Лично мне — тётушка Ройсан, да пребудет под Светом.

— Госпожа… Ваша тётушка, да будет Страж милостив, была Светлой до вас. Быть «нетронутой» — это добавляет чести, в глазах некоторых. Но это не обязательное условие. Ваша тётушка… словом, она не смогла соблюсти его. Но её любила вся страна. Она очень много сделала во время и сразу после Гражданской.

Мне стало нехорошо. Тень помогла мне усесться в кресло, сама села рядом, на пол.

— Откуда ты это знаешь, Тень?

— Я только часть подлинной Тени, Госпожа, но я знаю многое об умерших.

— Расскажи. Пожалуйста.