упорядочивание хаоса, перераспределение энтропии.
— Пусть так. И тот порядок, что мы имеем, мог достигнуть нынешнего вида без всяких внешних причин?
— Вселенная самодостаточна, отец Гэбриел, нас этому учили. Она замкнута, сама сформировалась и сама когда-нибудь умрет.
— По-твоему, правы те, кто считает наш мир порождением случайности с вероятностью сотого порядка?
— Думаю, да. Могла произойти другая случайность, и мы имели бы другую Вселенную.
— Значит, все предопределено изначально, причем предопределено силой, не подверженной воздействию никаких законов?
— Может быть, и так. Я никогда не копался глубоко в этом вопросе.
— И у тебя нет доказательств этого.
— Нет. Думаю, они есть у других, кто всерьез занимается этой теорией.
— А ты принимаешь их слова на веру?
— Вот к чему ты это ведешь, отец Гэбриел! Хочешь сказать, что моя вера — отсутствие смысла в происходящем и его предопределенность?
— Ты сам это сказал.
— Никогда не думал, что философия — такая опасная штука!
— Ее опасность зависит от того, кто ее использует. Тони, я хочу сказать, что каждый человек имеет право на свою веру. Я верю, что сила, создавшая нас, которую многие называют богом, сделала это не просто так, а с какой-то известной одной ей целью. И эта сила, направляя нас на определенный ей путь, все же дает нам свободу выбора.
— По-моему, эта свобода очень относительна. Мы можем слегка отклониться от пути, но есть точки, в которые мы рано или поздно попадаем.
— Каждый человек прокладывает свою линию, но складываясь, они дают среднюю линию человечества. Ведь каждый из нас в чем-то подобен господу, но только все мы вместе являемся его отражением.
— Значит, человечество сознательно делает выбор, но этот выбор так или иначе совпадает с тем путем, который определил бог?
— Да, иначе быть не может. Хотя отдельные люди, как ты и я, могут очень далеко отойти от этого пути.
— Недавно я вспоминал, что Укентра триста лет назад была почти копией нынешней Земли. В этом и выражается выбор людьми своего пути?
— Верно, сын мой.
— Ты интересный собеседник, отец Гэбриел. Жаль, что мы не были знакомы раньше.
— Но мы все же встретились, хотя этого могло не произойти никогда. Всему есть свое время и место.
— По-твоему, бог хотел, чтобы наша встреча состоялась?
— Этого мог хотеть он, и этого хотел ты. Такого совпадения больше чем достаточно, чтобы событие произошло.
— Вот как все по-твоему объясняется?
— Все в жизни объясняется очень просто, только не каждому дано это понять.
— Тогда попробуй мне кое-что объяснить. Продолжим аналогию между Землей и Укентрой. Скоро наступит момент, когда путь Земли изменится, потому что она будет подчинена Хайламу. Как это соотносится с твоей верой?
— Я ждал этого вопроса. Ты ведь за этим и приехал ко мне, — он произнес это как бесспорное утверждение.
И это утверждение означает, что я приехал по адресу.
— Значит, это правда? — мне почему-то не хочется произносить вслух, что именно правда. Наверное, я просто не знаю, как лучше построить фразу: как-то странно обвинять этого человека в предательстве Организации.
— Прежде чем ты услышишь ответ, я хотел бы кое-что тебе объяснить.
— Мне это и нужно. Ответа хотят верхи, а я хочу понять.
— Представь, что ты жил бы на Укентре трехсотлетней давности. Предположим, огряне ушли бы в своем развитии лет на двадцать вперед и уже начали колонизацию галактики. И тут в их поле зрения попадает твоя родина — довольно выгодное приобретение. Но начинать колонизацию с ходу, почти ничего не зная о планете — безумство, поэтому они посылают на нее своих разведчиков-наблюдателей. Эти разведчики, чтобы облегчить свою деятельность, ищут шпионов среди местного населения. И вот они находят тебя, анализируют твою личность и говорят: этот нам подойдет. Ты знаешь, что скоро твоя планета станет колонией, без права на свободу. Но ты теперь больше не укентриец. Ты — подданный Огро, и должен жить и действовать по их законам. Будешь ли ты жить и действовать по их законам, Хейл Кайтлен, или останешься преданным своей родине?
Я не знаю, что и ответить. Почему-то мне никогда раньше не приходило в голову называть наблюдателей-«маймрийцев» предателями родины. Но поскольку первичная их личность — все-таки люди- земляне, то разве не так и следует их называть?
— Я не могу ответить, Моллинес, — почему-то мне захотелось обратиться к нему по настоящему имени.
— Ты не знаешь, потому что никогда не был в такой ситуации, ведь Укентре ничто не мешало стать настоящей галактической планетой. Но разве Земля имеет меньше прав самостоятельно войти в галактическое сообщество?
— Наверное, нет.
— Ты знаешь, что ждет эту планету, когда она станет колонией Хайлама. Да, местные жители получат в свое распоряжение последние галактические достижения, но за это они заплатят правом распоряжаться тем, что имеют, по своему усмотрению, согласно своим желаниям. Они утратят старые желания и приобретут новые, потому что станут подобными хайламцам. Но ведь и полноценными хайламцами они не будут. Нет — они будут сродни индейцам, бывшим некогда хозяевами Америки, а теперь — либо живущим в резервациях, либо разбросанным по стране и затерявшимся среди новых ее хозяев. Хотел бы ты быть таким индейцем?
— Землянам все-таки будет лучше, чем индейцам, — пытаюсь спорить я. — Тех уничтожали и изгоняли, а этим ничего такого не грозит.
— Да, это им не грозит. Им грозит другое: потерять самих себя! Индейцы, борясь с поработителями, все же оставались самими собой, пускай и ценой многих жизней. Но здесь борьбы не будет, Кайтлен! Люди с радостью примут все, что вы им дадите, и даже не заметят, как лишатся при этом своего прошлого. Кто дал Галактическому Союзу право распоряжаться другими планетами? Разве в этом он чем-то отличается от земных империй начала двадцатого века?
— Наверное, ты прав, Моллинес. Может быть, со временем что-то изменится.
— Наверняка изменится. Но для Земли это может быть слишком поздно.
— Поэтому ты решил подарить Земле шестой уровень? Чтобы Галактический Союз и Хайлам не имели на нее никаких прав, так?
— Шестой уровень нельзя подарить. Люди должны прийти к нему сами. К сожалению, теперь у них нет на это времени.
Я гляжу на священника — и не могу смотреть ему в глаза. Потому что сейчас он прав, а я нет. И тем не менее я знаю, что иначе поступить не могу.
— Ты нарушил Инструкцию, маймриец Хьен Пунпод. Ты предал Организацию галактических наблюдателей.
— Организация стремится сделать всех нас роботами, тупо следующими Инструкции. Со мной у нее так ничего и не вышло. Но с большинством из вас это получилось.
— Ты говоришь — из вас, значит, уже не считаешь себя наблюдателем?
— Прежде всего я землянин. И я верю, что Господь видел наш путь иным.
