- Бог мой, - выдохнула Эриел. - Посмотри на себя. Такой спокойный. Такой отвратительно уверенный в себе. И как ты можешь быть таким полным и совершенным негодяем, Эбботт? Как ты можешь?
- Ну, - задумчиво протянул Хью, - должен тебе признаться, это непросто.
- А, заткнись! - Эриел метнулась мимо него в облаке черного шелка.
Секундой позже входная дверь открылась и с грохотом захлопнулась.
В офисе опять наступила тишина.
Хью посмотрел на отвертку, которую Мэтти продолжала судорожно сжимать в руке.
- Вот что я тебе скажу. Если ты тихо и осторожно положишь ее на стол, я дам тебе поесть.
Мэтти почувствовала, что дрожит. Она бросила отвертку на стол, обошла его и резко опустилась в кресло - у нее просто подогнулись колени.
Она молча смотрела, как Хью достает из пакета еду - вермишель и овощи в ароматном арахисовом соусе.
- Ешь, - велел Хью, расстилая на ее коленях салфетку и подвигая ей картонную тарелку с вермишелью. - Когда закончишь, я помогу тебе повесить остальные картины.
- Спасибо. - Мэтти тупо уставилась в тарелку.
- Не стоит благодарности. Даже от нас, отсталых, бесчувственных, неотесанных чурбанов, может быть какая-то польза.
Мэтти продолжала неподвижно смотреть на вермишель.
Хью принялся за свою порцию. Целую минуту он молча жевал, потом поднял одну бровь и спросил:
- Значит, сунул, вынул - и бежать?
Мэтти моргнула и наконец взяла свои палочки.
- А что, это совсем неплохо.
- Спасибо и на том, - нарочито скромно поблагодарил Хью. - Знаешь, я ведь учусь. И готов приложить все усилия и совершенствоваться. Я схватываю на лету.
И внезапно Мэтти не могла уже больше сдерживаться. Она вспомнила его страстную, эротичную, невероятно сексуальную манеру любить и принялась хихикать. Хихиканье перешло в смех, и через мгновение она уже хохотала. Хью с любопытством наблюдал, вполне довольный собой.
Только позже она сообразила, что смех этот был еще лучшей отдушиной для стресса, чем гнев, который она обрушила на свою сестру.
И именно Хью она должна благодарить за то, что он дал ей возможность так разрядиться.
Выставка картин Силка Таггерта имела колоссальный успех. Большую часть вечера Хью провел, небрежно прислонившись к стене с бокалом шампанского в руках, искренне сожалея, что его приятель не может этого видеть. Силк бы порадовался, глядя, как эта изысканная публика сходит с ума по поводу его полотен. Хью старался запомнить услышанные им обрывки разговоров как можно точнее.
...Во мне они вызывают какое-то странное желание... Мне не терпится повесить этот пейзаж с лагуной у себя в гостиной... Такие необыкновенные, естественные краски... Какой контраст с серыми, коричневыми и черными полотнами, которых полным-полно в других галереях Сиэтла... Так смело, все просто вибрирует... Приятный контраст. Мне надоели подтексты... Джунгли прямо-таки дышат... Опасные, но прекрасные... Уловил силу природы...
Мэтти была повсюду, выглядела по-деловому - в строгом костюме, волосы тщательно уложены в пучок. Она все время находилась среди посетителей, беседовала с потенциальными покупателями и не обращала внимания на опустошения, производимые на столах несколькими явно голодными художниками. Она еще раньше сказала Хью, что считает еду, которую поглощают отощавшие живописцы, своим вкладом в искусство.
- Совсем неплохо, - заявила молодая женщина с зелеными волосами и массой металлических украшений, обращаясь к Хью.
- Вы имеете в виду картины? - спросил Хью.
- Нет. Еду. Картины хорошие, но жратва просто потрясающая, верно? Мэтти всегда устраивает настоящий пир. Она не такая скупая, как владельцы других галерей. - Молодая женщина, прищурившись, взглянула на Хью.
- А вы кто? Тот самый художник?
- Нет. Его друг. Он не смог приехать.
- Жаль. Приятно, наверное, смотреть, как у людей крыша едет от твоих работ. Я бы все отдала, чтобы они так обалдели, глядя на мои работы.
- А что вы делаете?
- Я занимаюсь металлической скульптурой. Меня зовут Шок Вэлью. Шок Вэлъю Фредериксон. Но я подумываю о чем-то другом. Что более соответствует моему новому направлению, понимаете?
- Э-э...
- Мои работы становятся более тонкими, - терпеливо объяснила Шок Вэлью. - У меня сейчас куча идей благодаря Мэтти.
- Мэтти? А каким образом, черт возьми, она с этим связана?
- Да она вроде этих старомодных меценатов, поняли? Она меня подкармливает, пока я работаю над моей последней вещью. Когда-нибудь я с ней рассчитаюсь.
- Угу. И сколько же вы ей должны?
- Точно не помню, - небрежно ответила Шок Вэлью. - О, вон идет мой приятель. Не видела его
С тех пор, как он сломал ногу, выступая в парке. Приятно было поговорить, кто бы вы там ни были. Увидимся еще.
Несколько часов спустя Хью наблюдал, как Мэтти аккуратно запирает галерею. Она явно находилась в приподнятом настроении.
- Прошло хорошо, верно? - Хью взял ее под руку и повел в сторону дома.
- Очень хорошо. Я все продала, что у меня было. Надеюсь, Силк будет доволен.
- Конечно. Он будет счастлив, как маленький ребенок на Рождество. Он же никогда раньше не пользовался успехом. - Хью немного помолчал, размышляя. А ведь ты в этом деле основательно поднаторела, да?
- В каком деле?
- Ну, общаться с кучей потенциальных покупателей и все такое. Демонстрировать работы Силка. Управлять галереей. Все вместе.
- Я этим зарабатываю на жизнь, - спокойно согласилась она.
- Угу.
- Что-то не так, Хью?
- Да нет.
- Ой ли?
- Просто смотрел я на тебя сегодня и о многом задумался, вот и все, пробормотал он, жалея, что вообще открыл рот.
- Например?
- Да не важно. - Но все дело было в том, что он определенно начал волноваться. Мэтти в этом мире чувствовала себя как дома. Она имела здесь успех. Здесь у нее были друзья. Она была своей среди творческой братии.
Сегодня он воочию увидел, как прекрасно она вписывается в это окружение, и сознание этого угнетало его. До сих пор он полагал, что она легко приспособится к жизни на острове, когда придет время, а теперь стал беспокоиться, что такое время не наступит никогда.
Он наивно полагал: стоит ему убедить Мэтти, что она вовсе не дублерша Эриел, как она все бросит и поедет с ним на остров.
Теперь он уже сомневался, возможно ли это. Объективно говоря, что он мог ей предложить взамен той жизни, какую она ведет в Сиэтле?
Только себя.
Силк оказался прав. Прошли те добрые старые времена, когда мужчина мог рассчитывать, что женщина последует за ним всюду. Возможно, Шарлотта не зря называет его самонадеянным.
