— Но я не хочу, чтобы они так думали! В конце концов, это было бы несправедливо, милорд.
— Благодарю вас. Я оценил вашу заботу о добром имени мужа.
— Пустяки. Так что же вы намерены предпринять?
Гарет выпрямился. В руке он держал маленький, зловеще поблескивающий кинжал.
— Предоставить иное объяснение луже крови, пропитавшей брачные простыни.
Клара в ужасе воззрилась на кинжал. Ей вспомнилось предсказание отшельницы Беатрисы. Кровь прольется…
— Я не понимаю.
— Скоро поймете. — Гарет шагнул к камину и раздул огонь. — Однажды мне попался фолиант, написанный арабским врачом. Так он утверждал, что перед всяким хирургическим вмешательством следует хорошенько прокалить лезвие в огне.
— Гарет! — Она в страхе вскочила на ноги. — Нет, вы не смеете!
— Успокойтесь, мадам. Вас это не коснется.
— Я не позволю вам! — Клара соскочила с постели и стрелой кинулась к нему.
Но было уже поздно. В мгновение ока Гарет выхватил из пламени кинжал и полоснул себя по предплечью.
Клара в ужасе зажала рот рукой. Кровь выступила поверх пореза.
— Клянусь зубами святой Эрмины…
Гарет поднял голову:
— Не смотрите на меня в таком ужасе, Клара. Это всего лишь пустяковая царапина. У меня бывали гораздо серьезнее, даю вам слово.
— О, Гарет…
— Я буду вам очень признателен, если вы принесете мне кусок льняного полотна. Рану следует перевязать.
— О, Гарет…
— Большой кусок, — добавил Гарет. — Мне нужна повязка, которую нельзя было бы не заметить.
— О, Гарет…
— Будьте любезны, поторопитесь, иначе я закапаю кровью что-нибудь еще, кроме простыни.
Она очнулась от оцепенения. Стремительно повернулась и кинулась в гардеробную. Выхватила из сундука чистую ткань, влетела обратно в комнату, сняла с полки баночку с целебной, мазью и подбежала к Гарету.
— Как вы могли осмелиться на такое? — причитала она, промокая тряпочкой кровь. — Что вы скажете людям?
— Скажу, что случайно поранился кинжалом, — пожал плечами Гарет.
Она покачала головой:
— Неужели в это кто-то поверит?
— Поверят, если мы с вами будем говорить одно и то же. — Гарет выразительно взглянул на нее. — Вы должны дать мне слово, что не станете ни приукрашивать историю, ни рассказывать ее как-то иначе. И не вздумайте поддаться приступу честности и выложить кому-нибудь всю правду! Доверьтесь мне, миледи. Вы поняли?
Она ясно расслышала мягкие, но неумолимые нотки приказа в его голосе и без размышлений подчинилась:
— Да, милорд.
— Превосходно.
— Это ужасно, — прошептала она, склоняясь над его раной. — Вы не должны были идти на такой риск ради меня!
— Пустяки.
— Нет, милорд, это не пустяки. — Клара смазала мазью неглубокий порез. — Клянусь, это самый благородный, самый галантный, самый прекрасный рыцарский поступок, который кто-либо совершал ради меня!
Он еле заметно улыбнулся, глядя, как она колдует над его рукой.
— Как ваш господин и ваш муж, я счастлив служить вам, миледи.
— Вы слишком великодушны, милорд. — Она бережно обмотала льном его рану. — Я у вас в вечном долгу. Как я смогу отблагодарить вас за вашу самоотверженность?
— Я подумаю над этим, можете не сомневаться.
Глава 10
Ульрих пристально смотрел на льняную повязку, белеющую из-под закатанного рукава Гарета:
— Коварные штуки эти кинжалы.
— Да. — Упершись ладонями в стол, Гарет склонился над разложенным на столе планом острова Желание. — Скажу тебе, ты неплохо поработал.
— Благодарю, — хмыкнул Ульрих. — Пришлось рисовать наспех, по заметкам, которые я успел сделать за эти три дня. Когда поближе познакомлюсь с островом, внесу кое-какие изменения.
— Я доволен. Эта карта пригодится для составления плана обороны острова.
— Ты бы лучше подумал, как обороняться от собственной жены! С самого утра замок бурлит сплетнями о вашей пасторальной брачной ночи.
Гарет поднял глаза от пергамента:
— Это был несчастный случай, Ульрих.
— Да. Это я уже слышал.
— Я забавлял жену фокусами с кинжалом. Проклятая железка выскользнула из руки, вот и все.
— Фокусы с кинжалом… — протянул Ульрих. — на брачном ложе.
— Да.
— Несчастный случай…
— Да.
— Скажи-ка, неужели здесь существует особый обычай играть с кинжалами на брачной постели?
— Это обычай перепившего за столом мужчины.
— Я никогда не видел тебя пьяным настолько, чтобы потерять осторожность в обращении с кинжалом.
— Но ты никогда не видел меня женатым, Ульрих.
— Да… это впервые.
— Все когда-нибудь бывает впервые, верно?
— Возможно, это относится и к хохоту, который вроде бы слышали рано утром из вашей спальни.
— Хохот? — озадаченно переспросил Гарет.
— Мужской смех, если быть точным. Или это всего-навсего сплетни? Очень громкие раскаты хохота… Настолько громкие, что их слышали служанки.
— Эти молоденькие служанки вечно чешут языками, — пожал плечами Гарет и вновь склонился над картой.
— Ты, конечно же, ничего не знаешь об этом?
— Ну разумеется нет.
— Мне кажется, ты в жизни ни разу не смеялся.
Гарет сделал вид, что не расслышал.
— Итак, в основном остров защищен естественной преградой высоких скал.
— Да.
— Единственное место, куда могут пристать корабли, это деревенская гавань.
— Да. Но я обнаружил пару маленьких бухточек среди скал, выходящих на Сиаберн. — Ульрих показал их на карте.
— Может ли лодка войти в эти бухты?
— Разве что небольшое рыбацкое суденышко, — наморщил лоб Гарет. — Но ведь не так-то просто вскарабкаться вверх по отвесным скалам, тем более на боевых конях. Поэтому вряд ли кому-нибудь придет в
