оба не приедем.
— Хорошо, — согласился Роб. — Удачной покупки тебе!
— Надеюсь. Гарри, конечно, работы прибавится.
— Он поедет с тобой?
— Нет.
— Почему? Он бы помог тебе.
— Не думаю, — Майк говорил чуть раздраженно. — Мистер Лавернхам все равно будет проверять жеребца перед покупкой. — мистер Лавернхам был ветеринаром. — А я хочу посмотреть первым.
Объяснение звучало нескладно, но Майк, очевидно, знал, что делал.
— Ладно. Рассказывай, как добраться до Бичингов. Давай посмотрим по карте.
Роб выехал на рассвете, а когда остановился у реки, солнце стояло уже довольно высоко. За лугами виднелось имение Бичингов, Роб узнал его по конусообразной башне, о которой предупреждал Майк. Башню построил какой-то чудак давным-давно, в Графстве хватало охотников до подобных странных капризов. Бичинги ждали их только к обеду, а пока он мог вдоволь порыбачить. Роб привязал лошадь и устроился на берегу.
Сначала ему не везло. Лососи, словно поддразнивая Роба, резвились в прозрачной воде, поблескивая чешуей, и не обращали внимания на приманку. Только через два часа первая жертва попалась на крючок. Рыба боролась яростно и все-таки сорвалась. Снова долго не клевало, но потом за полчаса Роб поймал одного за другим трех серебристых красавцев: двух по четыре-пять фунтов и третьего — по меньшей мере, восьми. Стало жарко. Роб вытер пот с лица и взглянул на часы — было начало первого. Бичинги ждали его к часу. Роб решил, что пора остановиться.
Довольный и гордый собой, он ехал через луга. Будет чем похвастаться перед Майком. Он как раз размечтался об этом, когда увидел группу всадников на дороге, за полем. Это зрелище давно стало привычным, и все же он удивился. В Графстве часто собирались компании молодежи, любители поупражняться в верховой езде и покрасоваться друг перед другом своими успехами. Но они никогда не выезжали днем — только утром и вечером. К тому же, в этой группе было больше двух десятков всадников, а не полдюжины, как обычно. Роб смотрел им вслед, пока всадники не исчезли вдали на дороге в Оксфорд, потом пришпорил лошадь.
Возле дома Бичингов царило смятение. Он окликнул пробегавшего мимо слугу — тот буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Роб спешился и пошел искать конюха, когда увидел миссис Бичинг. Она была очень бледна. Роб поклонился:
— Что-нибудь случилось? Я могу помочь?
— Ты слышал новости?
Он покачал головой:
— Я был на речке.
— Это ужасно, — голос ее дрожал. — Ужасно! Разве можно было ожидать такого?
— Что стряслось, мэм? — нетерпеливо спросил он.
— Восстание. Но зачем? Как? Невероятно! Они захватили Оксфорд. И Бристоль…
«Оксфорд, — подумал он. — Майк. Покупка лошади была лишь предлогом. Значит, восстание». Все это казалось невероятным. Насилие было уместно где-нибудь в далеком Китае или в Урбансах, во время пьяных бунтов безмозглой толпы, но не здесь, в тихом безмятежном Графстве… А Бристоль был столицей Графства, там находилась штаб-квартира правительства…
— Они не могли захватить Бристоль. Это невозможно.
— У них оружие.
В ее голосе дрожал смертельный страх. Оружие давным-давно не существовало. Только за тридевять земель, в Китае, но никак не в Англии. Даже в Урбансах снаряжение преступников ограничивалось ножами и дубинками. Роб знал, что миссис Бичинг говорит правду, но все еще не мог поверить. «Это наверняка Роджер Пенфолд со своими дружками протащил оружие с Востока», — подумал он.
— Я видел на дороге всадников, — сказал Роб.
— Ополчение, — отозвалась миссис Бичинг. — Но, боюсь, слишком поздно. Мой муж ушел с ними. Он уже стар и… не совсем здоров, но все-таки пошел.
В другое время мысль о старом толстяке мистере Бичинге, скачущем верхом на лошади в бой, рассмешила бы Роба, но теперь он вовсе не чувствовал желания смеяться.
— Я должен вернуться домой.
— Может, поешь сначала?
Роб покачал головой:
— Я поеду.
Имение Гиффордов выглядело покинутым. В пустых конюшнях одиноко стояла лошадь, что захромала несколько дней назад. Конюха нигде не было видно, и Робу пришлось самому расседлать Песенку. Он чистил ее, когда сзади послышались шаги. Роб обернулся и увидел миссис Гиффорд.
— Значит, они все… — начал он.
— Ушли с ополченцами. И твой дядя.
— Вы знаете, где они собираются, тетя Маргарет? Я догоню их.
— Нет. Ты слишком мал.
— Я умею фехтовать, у меня хорошие отметки по фехтованию. Я должен что-то делать.
— Они не нуждаются в помощи детей, — сказала она. — По крайней мере, наша сторона. Роб, где Майк?
— Я не знаю. Он сказал…
— Я хочу слышать правду, — в ее голосе звенел холодный гнев. — Мне кажется, я имею на это право. Он замешан в этом?
— Не знаю… — ее взгляд резал, словно нож. — Думаю, да.
— Расскажи мне все. Все, что тебе известно. От начала до конца.
Он убеждал себя, что бессмысленно дольше хранить тайну, но это была ложь. Больше всего на свете он боялся ее гнева.
Он рассказал о собрании у Пенфолда в школе и о том, что случилось потом.
— На Рождество я поделилась с тобой своей тревогой за Майка, сказала миссис Гиффорд, когда он замолчал. — Я просила твоей помощи. Неужели это все, что ты мог сделать? Просто отошел в сторону.
— Я спорил с ним.
— Спорил!
— Я думал, что революция, о которой он твердил, просто дикая, сумасшедшая идея, блажь! Разве я мог представить, что это так серьезно?
Она пристально посмотрела на него:
— Ты был жалким беглецом, когда Майк нашел тебя. Урбитом. Голодным, грязным, испуганным, в лохмотьях, снятых с пугала. Он помог тебе, заботился о тебе, упросил нас принять тебя в дом, сделать членом семьи. Надеюсь, ты счастлив, что смог так хорошо отплатить ему.
Она повернулась и вышла из конюшни. На душе у Роба было прескверно. Он продолжал механически водить щеткой по спине лошади. Если бы только удалось отыскать Майка, помочь ему. А потом… Что бы ни случилось, он не сможет больше вернуться в этот дом.
Роб снова оседлал Песенку и вывел ее из конюшни. Когда он уже подъезжал к дорожке, ведущей к воротам, его окликнули. Миссис Гиффорд стояла возле заднего крыльца. Она позвала еще раз, и Роб подъехал.
— Куда ты собрался?
— Я ухожу, мэм.
Она положила руку на поводья.
— Я говорила с тобой слишком резко. Что сделано, то сделано.
Роб покачал головой:
— Я должен уйти.
— Все ушли, — сказала она. — Остались только мы с Сесили, да служанки. Не уходи, Роб.
