Что запомнила Джанет? Какие кошмары отныне будут мучить ее?
Джанет слегка нахмурилась:
- Я видела сон. Мы стоим перед алтарем. Горят свечи, и пастор объявляет нас мужем и женой.
- Это не сон, Джан, - губы плохо слушались Русова. - Погляди на свою левую руку.
Джанет подняла руку, вытянула пальцы и долго смотрела на золотое кольцо. Потом улыбнулась:
- Это надо же! Значит, я и в самом деле замужняя женщина.
Она уронила руку и снова нахмурилась.
- Я видела сон, - продолжала она. - Я лежу на чем-то черном. Вокруг опять горят свечи, а за ними маячат тени. Мне как-то известно, что они хотят сделать со мной. Это хуже смерти. А потом раздается этот ужасный смех...
Она не закончила, Русов торопливо заговорил:
- А это был сон. Точнее, кошмар. Поклонники Трехликого и в самом деле оглушили нас из парализатора и затащили в свою церковь. Наверное, хотели совершить какой-то богохульный обряд. Но я подбросил одну штуковину, которая всех вырубила. А потом явился Грегори с подмогой.
- Хорошо. - Джанет говорила по-прежнему без выражения, но лицо несколько прояснилось. - И я видела еще один сон, очень красивый. Будто мы едем по мосту, и он превращается в радугу у нас за спиной.
Русов молчал, потрясенный.
- Это тоже сон, - сказал наконец. - Я видел такой же, только давно. Но я не знаю, что он может означать.
- Как странно, - тихо вздохнула Джанет. - Мы видим одни и те же сны?
Ехали снова. Джанет перебралась вперед, и они любовались пейзажами. Постепенно стало вечереть, воды Миссисипи окрасились в розовые тона. Заброшенная дорога влилась в ухоженное шоссе, которое привело в город Галена.
Как и в Другом Доле, на улицах было немного машин, немного и пешеходов. Но город отличался от встретившихся по дороге: гордые особняки неведомых Русову архитектурных стилей - с колоннами и арками - стояли вдоль улиц. Здания были потрепаны непогодой, краска на многих давно поблекла, но сумерки накрыли их милосердным покровом, и город смотрелся величественно. Так, наверное, выглядели древние города Европы до того, как на них пролился тот адский дождь.
Они ехали медленно. Джанет сначала заворожено смотрела в окно, потом стала поглядывать на Русова.
- Где мы будем ночевать? - спросила она.
Русов подумал:
- Лучше где-нибудь на окраине, в мотеле. Чтобы побыстрее добраться до машины в случае нужды.
Джанет коротко рассмеялась:
- Ну что же, давай поищем мотель. Не помешает и кафе, нужно перекусить.
Кафе нашли без труда. Легко нашли и мотель, город был кусочком прежней цивилизованной Америки.
Комната в мотеле как две капли воды походила на ту, где провели предыдущую ночь или скорее утро, только шторы другого цвета. Джанет сразу задернула их и ушла в ванную.
Русов остался ждать, чувствуя нарастающее смятение. Весь этот день после того, как Джанет очнулась от глубокого сна, одна мысль неотступно преследовала его. Он пытался гнать ее, но та возвращалась, возбуждая и пугая одновременно. Мысль о том, что этой ночью у него впервые будет близость с женщиной...
Джанет долго не было. Наконец она появилась - в халатике и с распущенными волосами. Она тоже выглядела смущенной, присела на кровать и робко положила ладонь на плечо Русова.
- Это надо же. Я не думала, что у нас будет такая брачная ночь. В случайном мотеле, словно мы любовники и от всех прячемся.
Сказано было так рассудительно, что Русов рассмеялся. Нервное напряжение отпустило, он повернулся к Джанет и привлек к себе.
Его окутал волнующий аромат и щекочущее прикосновение женских волос, он нашел ее губы, и оба застыли, погружаясь друг в друга - взглядами в темноту расширившихся зрачков, языками во влажные глубины за раздвинувшимися губами. Джанет закрыла глаза и задышала чаще. Русов тоже чувствовал, как все сильнее бьется его сердце.
Неожиданно Джанет отстранила его и легла на спину.
- Меня сейчас начнет трясти, любимый, - проговорила она, голос и в самом деле дрожал. - Давай сделаем это поскорее. Только выключи свет.
Свет погас. В комнате стало темно, только на постели белело тело Джанет. Русов понял, что она распахнула халатик. Он торопливо разделся и лег рядом. Руки Джанет притянули его. Впервые, с ощущением подобным сладостному ожогу, он ощутил ее нагое тело собственным телом: часто вздымающуюся грудь, напрягшийся живот, нежную мягкость внутренней стороны бедер. Лицо Джанет смутно виднелось на белизне подушки, глаза были закрыты, но руки неловко помогали Русову... И вдруг он вошел в нее - Джанет ойкнула, а Русов испытал сотрясение всего тела, а потом умиротворение и покой.
Немного спустя Джанет попыталась выбраться. Русов сдвинулся и лег рядом.
- А знаешь, держать на себе мужчину довольно тяжело, - запыхавшимся голосом сказала Джанет. - Я об этом как-то не подумала. Думала только, что в первый раз будет больно и неудобно.
- Тебе было больно? - спросил Русов. Чувство необычайного покоя наполняло его - словно вернулся в родной дом после долгих странствий, оставив позади все тревоги этого мира.
- Немного, - голос Джанет звучал ровнее. - Сущая ерунда. Ну и как, тебе было хорошо?
- Мне было приятно почувствовать тебя всю, - застенчиво сказал Русов. - А потом все произошло так быстро, я не успел ничего понять. Но я знаю, что очень люблю тебя, Джанет. А как было тебе?
- Да никак, - со смешком отозвалась Джанет. - Немножко тяжело, немножко больно. Но ты не огорчайся, Юджин. В умных книжках написано, что женщины начинают чувствовать удовольствие не сразу. Мне хорошо уже от того, что хорошо тебе.
Она повозилась.
- Ну вот, мне опять нужно в душ.
Встала, поцеловала Русова в щеку и ушла. Русов остался лежать, наслаждаясь чувством мира и покоя. Вернулась Джанет, легла рядом и обняла его.
- А у тебя были раньше женщины? - спросила она.
- Нет, - сказал Русов. - Да я и не любил никого до тебя. Только мать и сестричек.
Больше не разговаривали. Руки и теплое дыхание Джанет уносили Русова куда-то, словно ласковые волны незримого моря. Так, обнявшись, они и ушли в ночное странствие, о котором утром Русов не смог вспомнить ничего, осталось только ощущение легкости и света...
Когда он открыл глаза, Джанет была на ногах и уже одета.
- Нечего, - рассмеялась она, уклоняясь от рук Русова. - Для любви у нас будет ночь. А сегодня я хочу доехать до Городов-Близнецов. Говорят, это одни из немногих городов, сохранившихся какими были до войны.
- Что за города? - полюбопытствовал Русов. Сел на кровати, смущенно прикрываясь одеялом, но потом встал и принялся неловко собирать свою разбросанную одежду.
- Миннеаполис и Сент-Пол, - объяснила Джанет, с интересом разглядывая Русова. - Стоят друг против друга на берегах Миссисипи, потому и зовутся Городами-Близнецами... А вы, мужчины, забавно выглядите, когда голые. И все такие волосатые?
Русов покраснел и побыстрее оделся.
Позавтракали в том же кафе. Русов из любопытства заказал пончики с черникой, дома часто пекли пироги с этими ягодами. Оказалось почти так же вкусно. Русова в это утро наполняло блаженство: воспоминания о ночи, раскрасневшаяся красивая Джанет напротив, вкусная еда.
Потом купили бутербродов в дорогу, Русов заправил машину, и Галена осталась позади.
По-прежнему ехали вдоль Миссисипи - по территории бывшего штата Висконсин, у самых границ Черной зоны. Ее грозная близость почувствовалась, едва оставили большую дорогу. Сначала пейзаж казался
