Шабаш какой-то! Нет, с него довольно, подумал Бенедикт. Он ненавидел карточные игры, где ставки выше, чем игроки могут себе позволить, и никогда не опускался до того, чтобы совокупляться в присутствии посторонних людей. Он понятия не имел, куда подевался приятель, который привел его сюда, а остальные гости были ему отвратительны.
— Я ухожу, — объявил он, хотя в пустом холле некому было его услышать.
У Бенедикта всего в часе езды от поместья Кавендеров был небольшой загородный дом, и сейчас у него возникло страстное желание добраться туда поскорее.
Однако, будучи человеком воспитанным, он не мог уехать, не простившись с хозяином вечеринки, даже если тот настолько пьян, что назавтра о нем и не вспомнит.
После десятиминутных безуспешных поисков Бенедикт уже начал жалеть, что мать так настойчиво прививала всем своим детям хорошие манеры и преуспела в этом. Было бы намного проще уйти с вечеринки не попрощавшись и забыть о ней, как о страшном сне.
— Еще три минуты, — проворчал Бенедикт себе под нос. — Если я не найду этого чертова идиота через три минуты, уеду.
В этот момент мимо, пошатываясь и пьяно смеясь, прошли двое. На Бенедикта пахнуло перегаром, и он поспешно отступил в сторону, опасаясь, что кого-то из молодчиков может стошнить прямо ему на ноги.
А Бенедикт ненавидел грязную обувь.
— Бриджертон! — окликнул его один из проходивших. Бенедикт лишь коротко кивнул им в знак приветствия. Оба были лет на пять его моложе, и он их плохо знал.
— Да это не Бриджертон, — промямлил второй. — Хотя постой… Верно, это Бриджертон! Я его по волосам и по носу узнал. — Он прищурился. — Но который из Бриджертонов?
— Вы, случайно, не видели нашего хозяина? — спросил Бенедикт, не отвечая на вопрос.
— А у нас есть хозяин?
— Ну конечно, есть, — ответил первый. — Кавендер. Чертовски хороший парень, поскольку разрешил нам воспользоваться своим домом…
— Не своим, а родительским, — поправил его второй. — Он ведь его еще не унаследовал, бедолага.
— Верно, родительским. И все равно здорово, что он нас пригласил.
— Так вы видели его или нет? — рассердился Бенедикт на это длинное объяснение.
— Он в саду, — ответил первый, тот, который не помнил, что у них есть хозяин.
— Благодарю вас, — бросил Бенедикт и прошел мимо гуляк к парадным дверям.
Сейчас он спустится по лестнице во двор, мимоходом поблагодарит Кавендера за гостеприимство и отправится на конюшню за фаэтоном.
«Пора искать новую работу», — с грустью подумала Софи Бекетт.
Прошло уже почти два года с тех пор, как она наконец-то перестала быть рабой Араминты, два года с тех пор, как, начала совершенно новую, самостоятельную жизнь.
После того как она ушла из Пенвуд-Хауса, она заложила пряжки с туфель Араминты, однако бриллианты, которыми Араминта хвасталась направо и налево, оказались фальшивыми, и Софи почти ничего за них не выручила. Она попыталась найти работу гувернантки, но ни одно из агентств, в которые она обращалась, не желало ее принимать. Хотя Софи и была хорошо образованна, у нее не было рекомендаций, и, кроме того, дамы не любят нанимать на такую работу молоденьких и хорошеньких девушек.
Дело кончилось тем, что Софи купила билет на карету, следовавшую до Уилшира: только туда она могла доехать, сохранив большую часть своей ничтожной суммы денег на случай крайней необходимости. И тут удача улыбнулась ей. Она быстро нашла работу горничной у мистера и миссис Джона Кавендер. Они оказались милыми людьми: ожидали от прислуги хорошей работы, однако не требовали невозможного. После изнурительного труда у Араминты работа у Кавендеров показалась Софи просто отдыхом.
Но когда вернулся из поездки по Европе их сын, все переменилось. Филипп постоянно подстерегал ее в холле, приставая с гнусностями, а когда Софи негодовала, с каждым днем становился все более и более агрессивным. Софи уже подумывала над тем, не начать ли ей искать новое место, но тут мистер и миссис Кавендер уехали на неделю в Брайтон навестить сестру миссис Кавендер, и Филипп решил устроить вечеринку для своих самых близких друзей, которых набралось с две дюжины.
Софи и раньше, до отъезда хозяев, с трудом удавалось избегать домогательств Филиппа, но тогда она по крайней мере чувствовала себя в относительной безопасности: при матери Филипп никогда бы не осмелился над ней надругаться.
Но теперь, с отъездом родителей, он, похоже, решил, что ему все дозволено. И дружки его оказались ему под стать.
Софи понимала, что ей следует немедленно уезжать, но миссис Кавендер всегда к ней хорошо относилась, и она посчитала невежливым уехать, не уведомив хозяев о своем решении за две недели. Однако после того, как Филипп в течение двух часов гонялся за ней по всему дому, Софи решила во избежание непоправимого пренебречь хорошими манерами. Она сообщила экономке (к счастью, та отлично ее понимала) о том, что не может остаться, собрала свои жалкие пожитки в небольшую сумочку и, спустившись по черной лестнице, вышла во двор. До ближайшей деревни было две мили пути, но хотя стояла глубокая ночь, Софи казалось безопаснее идти по пустынной дороге, чем оставаться в доме Кавендеров рядом с распоясавшимся молодчиком. Кроме того, она знала одну маленькую таверну, где можно было получить горячую еду и снять комнату за вполне приемлемую сумму.
Но только она завернула за угол дома и вышла на подъездную аллею, как услышала за спиной пронзительный смех.
Она круто обернулась. О Господи! Филипп Кавендер, причем еще более пьяный и отвратительный, чем обычно.
Софи пустилась наутек, рассчитывая на то, что он едва держится на ногах и не догонит ее, а может быть, и вообще не станет за ней гнаться.
Но не тут-то было. Злорадно захохотав, Филипп кинулся за ней вдогонку. С каждой секундой его тяжелые шаги все приближались, и наконец Софи почувствовала, что он схватил ее за воротник пальто.
Филипп торжествующе расхохотался, и Софи ощутила такой страх, какого не испытывала никогда в жизни. О Боже! Все, она пропала!
— Посмотрим-ка, кого я поймал, — заплетающимся языком проговорил он. — А, да это крошка Софи! Ну-ка пойдем, я представлю тебя своим друзьям.
У Софи от ужаса в горле пересохло и сердце исступленно забилось в груди.
— Отпустите меня, мистер Кавендер! — самым суровым тоном, на который была способна, проговорила она. Она знала, что ему нравится видеть ее испуганной и беспомощной, и решила не доставлять ему такого удовольствия.
— И не подумаю! — бросил он и силой повернул ее к себе. Софи заметила на его губах гаденькую ухмылку. — Хесли! Флетчер! Взгляните, кто у меня тут!
К ужасу Софи, из тени вынырнули двое. Одного взгляда на них оказалось достаточно, чтобы понять: они такие же пьяные, как и Филипп, а может быть, еще пьянее.
— Да, умеешь ты раздобыть самый лакомый кусочек, — елейным голоском заметил один из друзей.
Филипп напыжился, вот-вот лопнет от гордости.
— Отпустите меня! — повторила Софи.
— Как вы думаете, ребята? Мне послушаться леди? — ухмыльнулся Филипп.
— Нет, черт подери! — крикнул тот, что помоложе.
— «Леди» — слишком сильно сказано, тебе не кажется? — усмехнулся второй, тот, который 'казал, что Филипп всегда умеет раздобыть самый лакомый кусочек.
— Ты абсолютно прав, — ответил Филипп. — Это всего лишь горничная, которая, как всем нам известно, обязана прислуживать. — И он толкнул Софи к одному из своих дружков. — Вот. Взгляни-ка на нее получше.
От толчка Софи чуть не упала и, вцепившись в сумочку с вещами, пронзительно вскрикнула. Ее сейчас изнасилуют, это ясно как белый день, лихорадочно подумала она. «О Господи, что же делать?!»
