— Думаю, миссис Уоткинс сейчас занята, — сказала леди Бриджертон. — Кроме того, насколько мне известно, мне нужна еще одна личная горничная. У вас есть опыт работы такого рода?
Софи кивнула.
— Вот и отлично. Так я и думала. У вас очень правильный выговор.
— Моя мать была экономкой, — автоматически проговорила Софи. — Она служила у одних весьма щедрых людей и…
Софи запнулась, с ужасом вспомнив, что сказала Бенедикту правду о том, что ее мама умерла, давая ей жизнь. Она бросила на него нервный взгляд, но он лишь насмешливо вскинул подбородок, давая тем самым понять, что не выдаст ее.
— Хозяйка дома, где служила моя мама, отличалась необыкновенной щедростью, — продолжала Софи, с облегчением вздохнув. — Она позволила мне учиться вместе со своими дочерьми.
— Понятно, — проговорила леди Бриджертон. — Это многое объясняет. Трудно поверить, что вы служили простой горничной. С вашим образованием вы явно способны занять более высокий пост.
— Она очень хорошо читает, — вмешался Бенедикт. Софи удивленно взглянула на него. Не обращая на нее никакого внимания, Бенедикт продолжал, глядя на мать:
— Она мне много читала, пока я болел.
— А писать вы умеете? — спросила леди Бриджертон. Софи кивнула:
— У меня довольно аккуратный почерк.
— Вот и отлично. Всегда пригодится лишняя пара рук, когда пишешь приглашения. А мы этим летом устраиваем бал. У меня две дочери на выданье, — пояснила она Софи. — Надеюсь, кто-нибудь из них до конца сезона найдет себе мужа.
— Не думаю, что Элоиза жаждет выйти замуж, — заметил Бенедикт.
— Закрой свой рот! — бросила леди Бриджертон.
— Тема замужества в нашем доме запретная, — пояснил Бенедикт Софи.
— Не слушайте его, — проговорила леди Бриджертон, направляясь к лестнице. — Идемте со мной, мисс Бекетт. Как, вы сказали, вас зовут?
— София. Софи.
— Идемте со мной, Софи. Я познакомлю вас с девочками. И мы переоденем вас во что-нибудь более приличное, — прибавила она, недовольно поморщившись. — Я не допущу, чтобы мри служанки одевались в такое старье. Могут подумать, что мы им мало платим.
Софи и не подозревала, что существуют великосветские дамы, которых волнует вопрос жалованья горничных, и щедрость леди Бриджертон тронула ее до глубины души.
— А ты дождись меня внизу, — приказала леди Бриджертон Бенедикту. — Нам с тобой нужно многое обсудить.
— Трепещу от страха, — ответил он, сохраняя на лице серьезную мину.
— Я с ними скоро с ума сойду, с ним и с его братцем, — пробормотала леди Бриджертон.
— С которым из братьев? — спросила Софи.
— Со всеми тремя. Отъявленные мерзавцы!
Но то, что она обожает этих «мерзавцев», было очевидно и не подлежало сомнению. Глаза миссис Бриджертон, когда она смотрела на сына, так и светились любовью, а голос звенел от радости.
Внезапно Софи почувствовала себя страшно одинокой и испытала острую зависть. Будь мама жива, жизнь ее могла сложиться совершенно по-другому. Пусть бы их презирали окружающие, но они с мамой нежно любили бы друг друга.
И вот этой-то любви она была лишена всю свою жизнь. Никто ее не любил, даже собственный отец.
— Пойдемте, Софи, — оживленно проговорила леди Бриджертон.
Софи, поднимаясь за ней по ступенькам, испытывала странное чувство, как будто ее принимают в новую семью, и это было невероятно сладостно.
Глава 14
«Светские новости от леди Уислдаун», 12 мая 1817 года
Не успел Бенедикт сделать и двух шагов по направлению к гостиной, как оттуда выскочила его сестра Элоиза и со всех ног бросилась к нему. Как и у всех Бриджертонов, у нее были густые каштановые волосы и радушная улыбка, однако в отличие от Бенедикта — ярко-зеленого цвета глаза, точно такого, как у их брата Колина.
Точно такого, вдруг пришло в голову Бенедикту, как у Софи.
— Бенедикт! — воскликнула Элоиза, пылко обнимая его. — Где ты пропадал? Мама всю неделю ворчала по этому поводу.
— Странно, когда я с ней разговаривал не далее чем две минуты назад, она ворчала не потому, что я где-то пропадал, а потому, что ты до сих пор ходишь в девицах. Признавайся, когда ты наконец выйдешь замуж?
Элоиза недовольно поморщилась.
— Когда встречу достойного человека, тогда и выйду. Хорошо бы в город приехал кто-то новенький. Такое ощущение, будто постоянно встречаешь одних и тех же людей.
— Но ведь так оно и есть. Ты и в самом деле встречаешься с одними и теми же людьми.
— Вот и я о том же. Такая скука. Все про всех знаешь.
— Вот как? — насмешливо сказал Бенедикт.
— Смейся сколько твоей душе угодно, — заявила сестра, ткнув Бенедикта пальцем в бок, — но я нисколько не преувеличиваю.
— Совсем-совсем? — усмехнулся он. Элоиза сердито взглянула на него.
— Так где ты все-таки пропадал всю неделю?
Бенедикт зашел в гостиную и плюхнулся на софу. Конечно, следовало бы дождаться, пока сядет Элоиза, и уже потом садиться самому, однако Бенедикт наедине с сестрой не церемонился.
— Ездил к Кавендерам на вечеринку, — ответил он, кладя ноги на низенький столик. — Отвратительнейшее, доложу тебе, мероприятие.
— Мама убьет тебя, если застанет в такой позе, — заметила Элоиза, садясь в стоявшее рядом кресло. — А почему тебе там так не понравилось?
— Мне не понравились гости. — Бенедикт бросил взгляд на свои ноги и решил оставить их на столике. — Таких отъявленных мерзавцев я еще никогда не встречал.
— Да что ты говоришь?
— То, что есть на самом деле. Я бы не позволил тебе выйти замуж ни за одного из присутствовавших там.
— И я бы с радостью подчинилась этому приказу, — заявила Элоиза и забарабанила пальцами по ручкам кресла.
Бенедикт не смог не улыбнуться. Жизнь в сестре всегда била ключом, она и нескольких минут не могла высидеть на одном месте.
— Тогда почему ты провел там целую неделю? — недоверчиво спросила Элоиза и, прищурившись, взглянула на брата.
— Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что от тебя ужасно много шума?
— Постоянно говорят. Так где ты был?
— И что ты и мертвого поднимешь?
— А иначе никогда ничего не узнаешь. Так где ты был?
— Я тебе рассказывал, что собираюсь вложить часть акций в компанию, специализирующуюся на производстве намордников для людей?
Элоиза бросила в него подушкой.
— Так где ты все-таки пропадал?
