Наступила тишина. Затем Роу поднял голову и встретился взглядом с Пэтиенс. Некоторое время они пристально изучали друг друга, и девушка первой отвела глаза.
- Сказать по правде, Пэт, я надеюсь, вы позволите так вас называть, эта вульгарно-ребячливая манера поведения позволяет мне уйти от реальности. Конечно, это не лучший выход, но мне всегда было трудно держаться манеры поведения, принятой в обществе. Лучшие годы своей жизни я посвятил учебе, а сейчас хочу произвести переворот в литературоведении. Я очень честолюбив.
- Честолюбие еще никому не навредило, - мягко сказала Пэтиенс.
- Благодарю за любезные слова, леди. Однако я не созидательный человек. Меня зачаровывают исследования сами по себе. Полагаю, мне следовало бы заняться биохимией или астрофизикой.
Пэтиенс решила отведать салат и взяла в руки его изумрудный лист.
- Я.., в самом деле... Впрочем это глупо, Он наклонился вперед и взял ее за руку.
- Пожалуйста, скажите мне, Пэт.
- Мистер Роу, они смотрят на нас, - произнесла она, не отняв, однако, руки.
- Пожалуйста, называйте меня Гордоном.
- Гордон, вы меня обидели, - сказала Пэтиенс трагическим голосом. Понимаю, что это был розыгрыш, но дело в том, что я презираю женщин с куриными мозгами.
- Прошу прощения, - с раскаянием произнес он. - Это была просто шутка.
- Я и сама люблю пошутить, но это было больше, чем шутка. Гордон, Я все время не могла понять, к чему стремлюсь, пока вы не начали этот разговор. Она улыбнулась. - Конечно, это звучит нелепо, но мы все отличаемся от животных лишь умением мыслить. Так почему же вы отказываете женщинам в развитии ума, опираясь только на некоторые их физиологические особенности?
- Это всего лишь одна из точек зрения, - ухмыльнулся молодой человек.
- Я ненавижу это мнение. Мне и в голову не могло прийти, какой силой может обладать мысль, пока я не познакомилась с Друри Лейном, Дело в том, что он заставляет вас хотеть думать и размышлять самостоятельно, но тем не менее остается очаровательным старым джентльменом... Но мы отвлеклись от темы нашего разговора. Лучше расскажите мне о своей работе и о себе, Гордон. Мне на самом деле интересно.
- Я мало что могу вам поведать, - ответил Роу, пожав плечами. - Моя жизнь - это работа, еда, гимнастика и сон. Но работа, конечно же, - самая важная часть.
В творчестве Шекспира есть нечто особенное, что всецело поглощает меня. Другого такого гения нет! Я не просто восхищаюсь тщательно отточенными фразами или философскими концепциями Гамлета и Лира. Мои чувства гораздо глубже. Прежде всего великий поэт был человеком. Как он стал великим? В чем его секрет? Из какого источника он черпал вдохновение? Или у него внутри горел огонь? Я хотел бы узнать это.
- Я была в Стрэтфорде, - мягко заметила Пэтиенс, - Там чувствуется что-то неуловимое. Особенно на Чепл Лейн, возле церкви. Сам воздух...
- Я провел в Англии полтора года, - перебил Роу, - и проделал адскую работу. Шел по едва заметным следам, опираясь отчасти только на собственное воображение. И, клянусь Богом...
- Что? - прошептала Пэтиенс, сгорая от нетерпения.
Гордон подпер голову ладонью.
- Самая важная часть жизни художника - годы становления. Это период самых неудержимых страстей.
Чувства так и бурлят в нем... А что мы знаем о весне в жизни поэта, величайшего из всех, когда-либо появлявшихся на земле? Ничего! В биографии Шекспира есть белое пятно, которое должно быть заполнено, если мы хотим постичь великого творца...
Роу замолк, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на страх.
- Пэт, - сказал он дрожащим голосом, - кажется, я на верном пути.
Он замолк и принялся вертеть в руках свой портсигар, а затем опустил его обратно в карман пиджака, так и не открыв.
- Нет, - пробормотал он. - Это преждевременно.
Я и в самом деле не знаю... Пока не знаю. Пэт, давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Пэтиенс ласково улыбнулась, не сводя с него глаз.
- Конечно, Гордон. Расскажите мне, к примеру, о Саксоне.
- Ну, - молодой человек заерзал по стулу, - тут уж совсем нечего рассказывать. Я заинтересовал старого Саксона своими э-э.., догадками. Он почувствовал расположение ко мне - у него никогда не было детей, и он искренне и страстно любил английскую литературу, несмотря на некоторые недостатки характера. Грубоватый старикан настоял на финансировании моих исследований, взял меня под свое крылышко и поселил у себя дома. Потом он умер... А я все еще работаю.
- А миссис Саксон?
- Несравненная Лидия... - Он нахмурился. - Старая истеричка. Это еще мягко сказано. Думаю, не следует кусать руку, которая меня кормит. Но она абсолютно ничего не знает о литературе и еще меньше - о коллекции редких книг своего мужа. Давайте не будем говорить о ней. Она мне неприятна.
- Только потому, что не могла обсуждать с вами кварты и октавы? рассмеялась Пэтиенс. - А кто теперь заботится о коллекции Саксона? Вы?
- Это еще одна история, - хихикнул Роу. - Куда уж мне? Ископаемое по имени Крэбб, старый Орлиный Глаз.
Он был библиотекарем мистера Саксона на протяжении двадцати трех лет и стережет книги куда ревностнее старого Сэма. - Безмятежное лицо молодого человека нахмурилось. - Теперь Крэбб важная птица! После того как мистер Саксон в своем завещании назначил его хранителем коллекции, библиотека стала совсем недоступной.
- Но разве вы не работаете в ней?
- Только под очень строгим надзором, уверяю вас.
Я не видел и четвертой части книг, которые есть в коллекции... Послушайте, Пэтиенс, сейчас я нагоню на вас смертельную тоску. Лучше расскажите о себе.
- О себе? Мне нечего рассказывать, - беспечно ответила девушка.
- Я серьезно, Пэт. Мне кажется, что вы самая... Ну расскажите что-нибудь.
Пэтиенс порылась в сумочке и извлекла оттуда зеркальце.
- Обо мне можно сказать очень просто, - Я решила посвятить свою жизнь.., ну не знаю, как это выразить...
- Развитию умственных способностей?
Она отложила зеркальце в сторону и вздохнула.
- Ax, Гордон, я иногда сама это смутно представляю.
- Знаете, каково ваше предназначение в этой жизни, милая?
- Ну скажите.
- Ваш удел - вести весьма прозаический образ жизни.
- Вы хотите сказать замужество, дети?
- Что-то в этом роде, - ответил он, понизив голос, - Какой ужас!
Пэтиенс поднялась из-за стола. На ее щеках горели два ярких пятна. Она знала об этом и была сильно раздосадована.
- Пойдемте, Гордон.
***
Инспектор Тамм вернулся в контору, погруженный в свои мысли. Он накричал на мисс Броди, проследовал в кабинет, зашвырнул шляпу на сейф и плюхнулся в кресло.
Сначала он положил свои большие ноги на стол, затем через секунду спустил их вниз. Порывшись в карманах в поисках сигары и не найдя ее, инспектор извлек из стола старую трубку, набил ее отталкивающего вида махоркой и угрюмо раскурил. Полистав настольный календарь, он поднялся и, беззвучно выругавшись, подошел к окну. Затем нажал кнопку вызова стенографистки.
Мисс Броди испуганно вбежала в кабинет.
- Мне кто-нибудь звонил?
- Нет, инспектор.
