В кабинет с шумом ворвался доктор Праути.
– Ха! – закричал он. – Ха! Значит, вы все время гонялись за убийцей, которого не существует! Совершенно неоспоримый случай самоубийства. Я убедился в этом сразу же, как только узнал, что нашли нож. Я бы мог вам сразу это определить, просто хотя бы разок поработать без спешки – почему я один должен всю жизнь вкалывать, как каторжный? Браун умер от потери крови, потому что была перерезана шейная артерия. Больше нет абсолютно никаких причин для смерти – никакого яда, никакого…
– Вот именно, – сказал Эллери. – Никакого рака. Метастазы отсутствуют.
У доктора Праути от удивления отвисла нижняя челюсть.
– Да… Но вы-то откуда знаете?
– Именно затем, чтобы на вскрытии не выяснилось, что у Брауна не было никакого рака, и был похищен труп. Это – единственно логичное объяснение. Иными словами, это убийство – хотя метод и был практически уникален.
Убийца сообщил Брауну, что тот болен раком и что его ждет ужасный конец. Он ненавидел Брауна и знал его, как облупленного. Он знал, что Браун, исповедовавший сущий культ собственного тела, скорее убьет себя сразу, чем будет умирать медленно, становясь все более немощным. Таким образом, он вынудил Брауна покончить с собой. Перед нами психологическое убийство. Умно, а?
Зазвонил телефон. Инспектор Квин снял трубку и поднес к уху. Несколько секунд спустя положил ее снова.
– Ты прав, сын, – сказал он мрачно. – Они достали машину и труп.
– Глядите-ка, – продолжил Эллери. – Рентгеновские снимки доказали не только Брауну, но и врачам, привлеченным для консилиума, что это рак в прогрессирующей стадии. Но эти снимки были фальсифицированы. Вернее, они сами, конечно, были подлинными, но это были снимки не Брауна, а кого-то другого, кто на самом деле болел раком. Убийца намеренно подменил снимки. Человеком, который проделал это, был доктор Джим Роджерс, и его труп, видимо, вытащили из воды. Правда, отец?
– Правда, инспектор? – спросил и Ведье. Инспектор Квин кивнул.
– А сейчас, может быть, ты расскажешь нам, как ты догадался, что ворон украл нож и спрятал в дупле?
– Просто я нашел на подоконнике перо ворона. А из окна я увидел, как малиновка поймала червяка и унесла его в клюве. Тут мне почему-то вспомнилось, как ворон бросился на желтый фарфоровый осколок, который выкопал Амос. Кроме того, он очень интересовался золотым колпачком моей авторучки.
Снова зазвонил телефон. Инспектор, послушав, сказал:
– Нет, вы можете отпускать Рокки Тейлора и эту Маллинз, или, вернее, будет сказать, мистера и миссис Тейлор, а Закари – ни в коем случае. Он в розыске в связи с подлогом… Сорок тысяч?
Инспектор даже присвистнул:
– – Не так плохо. – И положил трубку.
– Они взяли Рокки и Корнелию в муниципалитете. Те как раз поженились. А Закари хотел смотаться в Чикаго. Наши люди арестовали его на вокзале. У него с собой было сорок тысяч долларов наличными – явно это деньги, которые он украл путем подлогов у Брауна. Из тех книг, которые он хотел сжечь, явствует, что он на протяжении нескольких лет выделывал умопомрачительные комбинации. Вот. Стало быть, дело закончено полностью, за исключением одного…
Он повернулся к сержанту.
– Велье, позаботьтесь о том, чтобы отменили розыск мисс Никки Портер.
– Значит, мисс Портер тебе больше не нужна, пап? – лениво поинтересовался Эллери.
– Признаю, что ты был прав, сын мой. Этой девушке нам предъявить нечего.
– Даже два сожженных антрекота?, – Что ты имеешь в виду, Эллери? – кустистые брови инспектора полезли на лоб, – – Да так. Просто шутка, пап, – сказал Эллери. Он вышел в коридор и вручил Никки ее часы.
– Возвращаю вам это, – торжественно провозгласил он. – Сейчас вернусь.
Снова входя в кабинет, он намеренно оставил дверь нараспашку. Инспектор удивленно посмотрел на Никки.
– А что тут делает Нелли? – проворчал он. – Я же сказал тебе, чтобы и духу ее не было.
– Она пришла просить тебя, чтобы ты дал ей шанс попытаться еще раз.
По глазам инспектора стало ясно, что он что-то понял. Он бросил на сына острый взгляд и начал рыться в почте; Через пару секунд он уже нашел то, что искал. Он вскрыл конверт со штемпелем Рочестера и извлек оттуда фото Никки Портер.
– Ага, – сказал он в конце концов. – Вот, значит, до чего дошло. Мой сын, плоть моя и, кровь, укрывает у меня в квартире подлежащую, розыску особу. То-то ты; был такой нервный, тогда утром. И спал на кушетке. Эллери, если бы ты не был уже взрослым, я бы дал тебе затрещину.
– Я бы с удовольствием поглядел на это, – сказал доктор Праути.
Рот сержанта Велье так и остался открытым.
– И это называется благодарностью за все! – печально промолвил Эллери. – Я сделал все, чтобы ты не стал посмешищем и не арестовал не того, кого надо. И что же? Такова твоя благодарность!
Он вздохнул.
– Ну, ладно, папа, не будем больше об этом. До вечера. И не забудь – мы ужинаем не дома!
